Мне нравится, как по утрам бабушка встает с кровати в длинной ночной рубашке. Она открывает дверь в ванную, и солнце врывается светлой пылью, торжествующим прицельным пучком лучей в наш ночной склеп. Слышно, как во дворе воркует голубь и ему вторит петух. Пахнет кофе, табаком и хлопком.
– Завтракать будешь, дорогая? – спрашивает бабушка.
Я спрыгиваю с кровати в розовой ночной рубашке, ее одолжила мне бабушка. Приподнимая полы рубашки, которая мне сильно велика, я сбегаю по лестнице в кухню и сажусь за стол. Бабуля ставит передо мной большую чашку молока с капелькой кофе и тарелку гренков с маслом. Потом она садится рядом, наливает себе такую же большую чашку черного кофе и пьет его, раскуривая первую сигарету. Со спутанными после сна волосами, мы завтракаем, краем уха слушая новости по радио. В моем представлении это похоже на счастье.
В воскресное утро я макала гренок в кофе с молоком, и тут Бабуля возьми да скажи:
– Тебе уже одиннадцать, пора собирать приданое.
– Мне? Приданое? – переспросила я, даже не взглянув на нее. – Какой-то придаток?
Я пытаюсь загипнотизировать неумолимо разлагающийся гренок, куски которого тонут в чашке кофе, всплывая масляными глазками на поверхности.
– Не придаток, речь о приданом невесты. Это все вещи, которые надлежит иметь девушке, чтобы выйти замуж.
– Замуж? – Я была так ошарашена, что перестала смотреть на гренок, который незамедлительно плюхнулся на скатерть. – Какие вещи?
– Всякие, – уточнила Бабуля. – Одежда, белье, посуда, разные изделия. Все, что может тебе понадобиться в новом доме.
– Каком новом доме? – Меня охватила паника.
– В доме, где ты будешь жить со своим мужем, понятно? Когда я выходила замуж, я принесла с собой много белья и вышитых простыней. Мы вместе с сестрами и тетками очень долго готовили мое приданое.
Бабушка мечтательно сидела напротив с сигаретой в руке и очками на кончике носа. Я смотрела на нее и пыталась вызвать в памяти фотографии, где она в белом свадебном платье и с букетом гордо улыбается рядом с молодым человеком в черном фраке.
– Ах, внученька, – вспоминала она, стряхивая пепел, – если бы ты знала дедушку, когда ему было двадцать… Такой милый, такой ласковый, такой красивый. Лучше твоего дедушки никого не было. Ты бы его обожала, и он бы тебя обожал, я совершенно уверена.
Я кивала, стараясь выловить губочки хлеба с маслом, плавающие в кофе, очень похожие на жирные кувшинки.
– Сегодня начну собирать твое приданое. Надо же когда-то начать.
Она обвела взглядом комнату.
– Я… – задумчиво произнесла она, – я подарю тебе… графин.