— Здравствуй, милая, — губы разъехались в довольной улыбке. — Наконец-то я тебя нашла.
Я удивленно моргнула. Этот голос я прекрасно узнала бы среди других, потому что слышала его с рождения. Бабушка. Но…
— Не узнала? А так?
Лицо пошло рябью, сквозь него начали проступать другие черты, знакомые и родные. Глаза — меньше размером, губы не пухлые, волосы без укладки. Да и сама внешность… Передо мной сидела пенсионерка, такая, какой я запомнила бабушку перед ее отъездом.
— Ба, — я растерянно посмотрела на женщину, все еще с трудом принимая происходящее, — кто тут сходит с ума?
Бабушка звонко рассмеялась.
— Девочка моя, оборотню с ведьмой ты удивилась меньше.
В смысле?
— Ба… Откуда ты…
— Потом, родная, все обговорим при встрече. Дождись меня и не разрушь до этого мою гостиницу, — задорно подмигнула мне любимая родственница, и я проснулась.
За окном занимался рассвет, пора была вставать и готовиться к новому рабочему дню, думать, где взять средства взамен потраченных Агнессой. Пора, да. Но у меня не было ни малейшего желания подниматься. «Мою гостиницу»? Если это не сон, тогда, получается, моя бабушка… Та самая Снежная Леди, первая хозяйка гостиницы?!
— Ты знала, — я не спрашивала, я констатировала факт. — Знала, кем мне приходится основательница гостиницы.
— Знала, — не стала отрицать лейта. — Но эта информация закрыта ото всех, по ее приказу. Пока она тебе не сообщила, я не имела права разглашать тайну.
У меня появилось горячее желание грязно выругаться. Но воспитанные девушки не ругаются, как внушала мне бабушка, а потому я поднялась с постели и нехотя отправилась приводить себя в порядок.
Кабинет встретил свою временную хозяйку привычной тишиной и все тем же массивным креслом, в которое я забралась, как в убежище от всех неприятностей.
Гренки с малиновым вареньем и каша-размазня не прибавили ни сил, ни настроения. Снова и снова прокручивая в голове сон, я чувствовала, как глаза щиплет от обиды и невыплаканных слез. Бабушку я, считай, похоронила, была уверена, что никогда с ней не встречусь. А она…
Стук в дверь вывел меня из приступа меланхолии.
— Войдите, — шмыгнув носом, позвала я.
— Шантара, — Парис появился на пороге довольно неожиданно. Я не думала, что он решится вновь со мной заговорить в ближайшее время после своей пьяной выходки. — Я приношу свои искренние извинения за случившееся. Поверьте… — Парис запнулся, нахмурился. — Вы плачете? Вас обидели?!
В голосе так и звучало праведное негодование и желание защитить несчастную и беззащитную хозяйку гостиницы.
«Видимо, право обижать меня есть только у тебя», — подумала я едко.