«Я все могу» — бла-бла-бла.
По сути, он ничего не может! Его обвели вокруг пальца на раз-два-три. Именно из-за него пострадал Винсент, из-за его слепоты, из-за его мнимого величия. Тьфу. Он довел Винса до такого плачевного состояния, что у него снесло крышу, а Ясмин его не спас, когда должен был.
Мерзавец…
Только он один во всем виноват!
Теперь я вижу это отчетливо и ясно.
Мои мысли подбадривает писк галлографа.
— Да, — грубо отвечаю я, переходя в аудио режим.
Кто бы мне сейчас не звонил — он не должен увидеть меня помятым с бодуна. Я работаю на реноме. Молчание…
Кхм, что за придурок так может прикалываться над полковником Черных Лилий?! Неужели штрих моего галлографа уже ходит по рукам!
Что за гребанная система…
— Эй, ты, — говорю я, — Или говори или отваливай. А-то я, Эдо Гарак, найду тебя и сотру в порошок. Мне не составит труда.
— Я видел, — металлический голос Ясмина прорезает клинком спокойствие моего кабинета.
Я чуть не падаю с кресла, но вовремя беру себя в руки. Самообладания мне не занимать, но все же звонок весьма неожиданный. Да, что говорить, такого развития событий я ожидал меньше всего.
— Что тебе надо? — как можно спокойнее спрашиваю я.
— Хотел спросить, как тебе живется.
— Фигово.
— С чего бы? Исполнилась твоя давняя мечта, ты в совете, с чего же горевать.
Сволочь.
— Ты знаешь, с чего!
— Нет, не представляю.
Издевается.
Странный разговор. Хочу свернуть ему шею.
— Я, между прочим, друга детства потерял!!! — ору я.
— И как ты себя чувствуешь?
— Ты что записался в штабные доктора? Какое твое дело?
— Мне интересно, как себя чувствует убийца моего мальчика. Ты празднуешь?
— Ты идиот, Ясмин. Я и не предполагал, что так получится… Игла все рассчитал. А ты хочешь списать всю вину на меня. Меня тоже развели, как девочку.
— Не придумывай столь нелепых отговорок. Ты еще жальче, чем мне казалось.
— Ну, да, куда мне до тебя! Но я тебе вот что скажу… Ты слишком задираешь нос, Ясмин. А сам не больше, чем грязный извращенец. И это именно ты виноват в смерти Винсента, не я и не Игла… Ты его сломал и заставил страдать!
— Ты все еще наивно полагаешь, что нападение — лучшая защита? Ты не изменился, Эдо Гарак.
— Зато ты стал тупее… Раз не понимаешь, что мы были лишь пешками в большой игре!
— Я все понимаю. Но это уже неважно…
— Конечно, проще же на меня все списать, чем признать свою вину. Тебе так легче, да? Ясминчик?
Противостояние лицом к лицу.
— А ты не чувствуешь за собой ответственности? Эдо, ты меня даже не удивил. Но из нас двоих именно ты пытаешься оправдаться, из кожи вон лезешь, чтобы не оказаться для всех виновным. Тебе, конечно, это удастся. Но я знаю правду.