— О чем ты? И как ты вообще узнал, что Иглу направляли…
— А ты думаешь, мой информационный отдел просто так хлеб жрет? Поймали сигнал с галлографа.
— Иглы?
— Ну да, у меня есть коды…
— Жук, и мой есть?
— Конечно, — Цербер обернулся, демонстрируя презрительную ухмылку, казалось, он был спокоен, а от недавнего нервного приступа не осталось и следа. Помолчав несколько секунд, Цербер добавил, — Но я никогда не использую против тебя…
— Никогда не говори никогда, — Опиум пожал плечами.
— Правда. Но мы перехватили сигнал, там было сообщение типа: «Играй через Феникса на Ясмина, а Эдо делай свояком, тогда пробьешь в нужную лузу, и получишь красную тройку, вместе с партией. А сюда не звони, я уезжаю из страны. В отпуск. Пророк». Тройка — это я, партия — совет. Сообщение посылали Игле. Как мы видим, он воспользовался советом.
— Весьма абстрактно. А на кого был второй галлограф зарегистрирован?
— Сигнал шел с элитного дома, то есть…
— Не поддавался вычислению по месту нахождения, в таких домах сигналы блокирует местный коммутатор. А по хозяину, наверняка, был не зарегистрирован.
— Да.
— Умно.
— Элементарно. Но недавно один народный умелец из среды разрабов придумал, как вычислять галлографы вне зоны действия. Простой электрик, а такие изобретения… Теперь работает у меня начальником отдела. Хах… Так вот. О чем я?
— О том, что ты сразу проверил галлограф… — подшучивает Опиум.
— Не сразу, я не такой буйный. Так, через пару дней…
— И что? — с нетерпением в голосе спросил Опиум.
— Оказалось галлограф валяется в ящике для почты в элитном доме…
— Так кто его хозяин? Ты ведь знаешь…
— Предполагаю, исходя из того, что совпадений в нашем мире не бывает. И из того, что этот человек был способен на такое. Только он один с присущей ему простотой и открытостью миру грез и фантазий, которые он с легкостью претворял в жизнь…
— Ты на Винсента намекаешь? — Опиум вытаращил единственный глаз.
— Да, это был его дом…
— Но зачем Фениксу подставлять себя?
— Скука… Ему было чудовищно тоскливо жить в мирное время, хотелось приключений, от которых стыла бы кровь. И он создавал сам себе проблемы, конструировал неразрешимые задачи. Вот и в нашем случае… Решил науськать Иглу, заварить кашу, чтобы можно было снова действовать, идя к очередной великой цели, и разбивать преграды условностей нашей реальности… Ну, ты его знаешь…
— Хочешь сказать, что он намеренно довел себя до смерти? Бред!
— Хочу. Но Винсент мог вполне забыть о своей шалости. Он пошутил, придумав идею сокрушения Черных Лилий, а потом от нее же пострадал. В этом весь Винсент… Гений, псих, мазохист, болван и все вместе взятое.