0:00
Черная машина бороздила плотное сопротивление ветра, неся ее пассажиров c водителем в сторону башен Пяти, стоящих отдельными свечами в черноте городской ночи.
Винсент поежился и приподнял воротник, он никак не мог согреться. Ледяной, обжигающий мартини сделал свое дело. Ясмин, сидевший рядом с ним, не реагировал на холод, который явно был курортным рядом с его арктической душой.
— Холодный месяц, — произнес Винсент, покосившись на своего водителя.
Тот был сосредоточен на мраке дороги.
— Да, — тихо отозвался Ясмин, кладя свою ладонь поверх руки Винсента, и мгновенно утяжеляя серую кожу сиденья.
— Весна-1. Глупое название месяца…
— Март…
— Это по-старому. И зачем надо было переделывать!? Глупо.
— В цифрах удобнее вести расчеты.
— Они перевели весь мир в цифры, — с досадой проговорил Винсент, — А получилось какое-то тухлое рагу из жажды нового и реалий старья. Заменив название ветхому прогнившему каркасу, эрозию так и не вылечили. Расчет на механических кукол. Я не прав?
— Называй месяцы, как тебе удобно. Не запрещено, в разговорном языке ты волен выбирать. А официальные бумаги ты все равно не составляешь.
— Мне за красивые названия обидно.
— Ты придираешься, — Ясмин вдохнул знакомый аромат шинели Винсента. Он любил его запах, запах его тела, предвкушение которого столь волновало душу.
— Они еще и дни недели поменяли, глупость глупая, — продолжал ироничные стенания Винсент.
На самом деле он просто забивал эфир. Когда они с Ясмином были так близко, всегда существовала опасность сорваться в объятия страсти, наплевав на условности окружающих заповедей.
Винсент лавировал, ставя блоки из словесных преград.
— Я подписывался под новшеством, — напомнил Ясмин, — Критика твоя неуместна, в данный момент времени она лишена конструктива.
— Ты всегда так говоришь.
Винсент поправил свою белую каракулевую шапочку. Это оказалось последней каплей для воли Ясмина, с трудом наблюдающим за красотой и очарованием своего любовника. Винсент был так прекрасен: синяя форма, подчеркивающая огромные синие глаза, белая шапка, которую он все же одел на контрасте с черными волосами, и, наконец, его юное опьянение, утонувшее в мартини. Тело главнокомандующего изнывало, желая одного — обладать всем существом Винсентом.
— Винсенте, — прошептал Ясмин.
Тот вздрогнул.
— Я прошу.
— Но…
— Меня не смущает.
— Я…
— Прошу.
— Вот как… — Винсент выдавил улыбку и несмело дотронулся до горящей промежности своего попутчика, начиная массировать рукой его член. Когда Ясмин достаточно возбудился, Винсент высвободил скованный условностями и тканью половой орган и нырнул головой вниз.