Зрачки водителя расширились, пульс участился.
То, о чем он подумал в первую минуту, когда голова генерала исчезла из вида зеркала, не могло уложиться в системе ценностей старого цепного пса системы. Он глянул на каменное лицо главнокомандующего и отдернул взгляд, ужаленный холодом стальных зрачков.
Все в порядке.
Он подумал полную чушь.
Водитель поругал себя за гнусные мысли и сто раз окрестился недостойным сыном революции черных лилий.
Ну, действительно. Как он мог предположить, что генерал, этот закаленный сражениями мужчина, припадет к коленям своего боевого друга, чтобы сделать ему…кхм…минет.
Водителя аж пробил озноб.
Ну, наверняка такому поведению есть какое-нибудь объяснение. Например, генерал Тиаро что-нибудь обронил и теперь ищет.
Долго.
Слишком долго.
Водитель попытался приподняться и посмотреть в зеркало, но снова поймал спокойный айсберг глаз главнокомандующего Иоганте, и остался недвижим, скованный ледяными цепями.
Он рассудил, что чтобы то ни было, оно скоро найдет себе достойное и рациональное объяснение.
И точно.
Генерал поднялся, он был бледен и казался вымотанным. Он стер что-то с губ рукавом и покосился на спутника.
Смущение.
Водитель выдохнул, конечно же все оказалось гораздо проще. Генералу стало плохо, укачало по ходу заноса петляющей дороги, бывает. И как он, верный пес революции, мог вообразить немыслимые и крамольные картины?!
На смену радости пришла злоба. Водитель выругался, опять ему придется убирать машину. Эти чертовы шишки понятия не имеют о приличиях и манерах. И как они только смогли выбиться в первые ряды и пользоваться всеми благами революции?! А он должен за ними убирать, хотя не меньше отдал общему делу!
Тем временем Ясмин покачал головой, смотря, как Винсент отчищается от брызг его истомы.
— Что? — непонимающе спросил Винсент.
— Свинья, — тихо шепнул Ясмин, вовсе не преследуя цель оскорбить товарища.
— Я из народа. Ты все никак не приучишь меня к салфетке.
— Бесполезно. Мне лучше купить тебе слюнявчик.
— Самый лучший способ — не заставлять меня питаться белками, особенно после принятия спиртного.
— Я просил, ты был не обязан, — равнодушно подметил Ясмин.
Он, не церемонясь и не спрашивая разрешения, запустил свою руку, предусмотрительно освобожденную от белоснежной перчатки, в штаны его обожаемого мальчишки.
Винсента тряхнуло, словно удар тока прошел по его телу.
— Прекрати, я же…
— Мне плевать, — Ясмин повернулся профилем к обескураженному парню, продолжая невозмутимо следить за дорогой впереди, одновременно лаская уже налитый кровью половой орган товарища.