— Никак. Я тебя спас не за твою исключительность, а потому что мне так захотелось…
— Все равно, я в неоплатном долгу.
— Ну, раз неоплатном, тогда тем более, поскорей выкинь из головы стремления к потрошу.
— Чему?
— Возврату дара…
— Знаешь… Ты не такой, как все эти шишки из правительства.
— Альянса… Правительство — это из прошлого. Не нарывайся на штраф, я ведь и обвинение могу тебе предъявить, — Винсент смеется, — Альянс черных лилий.
— Ну да… Извини.
— Почему не такой? Ты многих знала?
— Только Эдо, но вы столь отличны…
— Естественно, мы разные.
— Слишком.
— Да. Иначе бы нас не назвали легендарное трио. Мы и должны были быть разными, чтобы дополнять друг друга, а во время боя необходимо прикрывать слабые стороны союзников.
Валентина с интересом посмотрела на своего спасителя.
Теперь не было никаких сомнений, именно его исключительность стала гарантом успеха борьбы. Он — центр революции, ее основа, если угодно, сердце.
— Эдо приземленный и расчетливый, — подметила девушка.
— Да, не злись на него. Его натура не видит ничего плохого в том, что он сделал. Он был таким всегда. Буйный, веселый, предприимчивый, поэтому, кстати, и Карнавал, а еще он расчетливый, и всегда знает, чего хочет. Он как вода бушующий, и как вода везде проникнет, под любой камень затечет…
— А ты?
— А я дурак, — Винсент опять нервно посмеивается.
— Я доставила тебе много проблем, так ведь?
Генерал машет рукой.
Такая простецкая манера.
— Мне проблемы доставил мой характер и мой больной мозг.
— Ты не производишь впечатление сумасшедшего…
— Хорошо шифруюсь, — шутит, — Я-то нормальный, просто мир сошел с ума. Так то! А разве они все не параноики? Ради выгоды мои собраться по оружию сразу отказались от всех принципов. И сворой голодных псов рванулись к богатству, как только почуяли духан власти, маячащей на горизонте. Всеобщая сделка с совестью, общественный договор и лживое утверждение, что все идет по плану. Супер!
— Если это говоришь ты, значит, так оно и есть…
— Я могу ошибаться.
— Не в таком вопросе… Я поняла, если Эдо вода, то ты — пламя, зажигающее сердца, и факел надежды.
— Как высокопарно!
— Признаю… Но… Неужели все сдались вкусу власти?
— Должно быть…
— А третий…
— Кто третий?
— Ну, из легендарной тройки, Ясмин Иоганте, Кай?
Винсент вздрогнул.
Валентина заметила, как тень пробежала по его лицу, словно натягивая нервы в металлические струны. Почему?
— Не знаю, — буркнул Винсент, — У него свои заморочки.
— Он мне казался самым строгим и непробиваемым из вас.
— Так и есть… Лед.
— У вас с ним конфликт?
— С чего ты решила?
— Ты помрачнел, когда я задала вопрос.