Я снова таю, из глаз катится вода. Но я не плачу, я просто умираю.
«Снеговик тает» — кажется, ты так сказал. И был как обычно прав, ты всегда умел хлестко описывать действительность.
Да, моя снежная пустыня теперь в огне. Ты умер, я убил тебя, но ты забрал меня с собой… Спасибо. Твой огонь прошел языками пламени по моим льдам, и теперь я ощущаю мелодию смерти. Как хорошо… Как хорошо, что скоро мы снова окажемся вместе!
Верю в это, мой мальчик.
07:42
— Я собираюсь ввести Эдо в совет, — тихо произнес Цербер, рисуя пальцем на столе зыбкие узоры, — Никто не против?
Все уставились на Ясмина.
Главнокомандующий не отвечал. Его глаза были устремлены сквозь скованное стеклянным пленом окно в холодную пустоту серого неба.
Сегодня был первый день весны.
— А зачем такие меры? — смущенно поинтересовался Игла.
— Я вижу в этом смысл, — отчеканил Цербер.
— Я, в общем-то, особых возражений не имею, — хитро прищурился Опиум, — Если Ясмин не…
— Не возражаю, — металл его голоса упал в пустоту реальности.
Главнокомандующему было абсолютно наплевать на столь мелкие суетливые вопросы, занимавшие его коллег.
— Как остальные? — кивнул Цербер.
— А есть выбор? — Игла хмыкнул, — Трое против двух.
— Значит, ты не поддерживаешь мою идею? — с вызовом осведомился Цербер.
— Ну…
Запнулся.
— А я вот не вижу смысла в подобном решении… — протянул Император.
— Трое против двух. Эдо в совете…
Цербер не счел нужным дослушивать, противореча своему предыдущему вопросу.
— Я думаю, теперь надо обсудить положение Винсента… — опасливо косясь на Ясмина, произнес Игла.
— Надо, — кивнул Опиум и затянулся духотой дурмана в своей утонченной трубке.
Цербер кашлянул, приводя голос в равновесие.
— Я не хочу разбирать причин вчерашнего карательного мероприятия…
— Брось, никто его не карал, — крякнул Опиум, — Феникс прихлопнул почти весь твой хваленный отряд…
— Я знаю, — тихо отозвался Цербер, — И я не буду озвучивать своего мнения… Феникс снова меня поразил. Ладно, не об это сейчас говорим. Извини, Опиум, но вчерашняя перестрелка выглядела как расправа… Поэтому…
— Он первый открыл огонь, — пискнул Игла.
И снова покосился на бесстрастного Ясмина. Но хладнокровный атлант даже бровью не повел, напоминая собой задумчивость мрамора, схваченного в статую.
— Надо было плохо знать Феникса, чтобы предположить, что он останется в стороне и отступит от своего решения, — едко прошипел Опиум.
— Что с той девушкой? — неожиданно поинтересовался Цербер.
Игла потупил голову, выдавая свою осведомленность.
— Так, что? — голос Цербера потревожил тишину, воцарившуюся от паузы.