— Я уничтожу крысеныша, раздавлю как таракана. Я белым лебедем, пронесусь над его головой, повергая врага в небытие, где ему и место. У меня нет к отпрыску зла, к этому исчадию ада, ни капли жалости. Я буду рассекать его плоть мечом и упиваться страданиями во имя Эф и добра!
— Добра? — грустно переспросил парень, — А добро то с налетом алой крови. Что ж твое добро пророчит мне смерть…
— Я не собираюсь тебя убивать, ты произвел неожиданное и неплохое впечатление. Я и не думал, что в Архатее встречаются здравомыслящие люди, особенно после репрессий Металла.
— Противоречие, — тихо прошептал мой собеседник, наклоняя голову в бок, совсем как брошенный котенок.
— Никакого противоречия, не лезь в войну и я тебя не трону.
— Мой долг сильнее жажды жизни…
— Тогда просто скажи имя. Я буду иметь ввиду…
— Узнаешь, очень скоро, — парень лукаво улыбнулся.
Значит он действительно важный придворный. Никогда бы не подумал, что смогу ожидать от дворянства Архатея столь откровенной и искренней беседы. Приятно удивляет.
За окном раздался протяжный вой фанфар. Даже звуки дворцовых горнов отличаются резкостью и какофонией.
— Нам пора, — произнес парень и со свойственной ему змеиной грацией подскочил с места.
— Куда? — выпалил от неожиданности.
— Во двор, время выхода правителя.
— Тебе надо быть там?
— Конечно! И тебе тоже не мешало бы, поэтому давай, кыш-кыш, — мой собеседник буквально выпихнул меня за дверь, закрыв дубовый засов прямо перед моим носом.
Ничего не остается, приходится менять интерес захватывающей беседы на скуку светского раута.
Во дворе все толпились вокруг дворцовых ворот, ожидая пришествия повелителя Касандера.
Тау раздраженно переминался с ноги на ногу. На чужой враждебной земле его бесило все, ну, практически все. Разве что его недавний собеседник из числа дворян приятно поразил вменяемостью, столь несвойственной архатейцам.
Но все хорошее быстро заканчивается, и теперь приходилось ждать…
Наконец, противный мальчишка перестал томить всех нетактичным ожиданием, и дубовые двери двора распахнулись, обнажая вход во дворец во всей его прелести.
На пороге стоял уже знакомый Тау парнишка, судорожно поправляющий косицу, растрепавшуюся от сцепления с обручем, красующимся теперь на его голове.
Как только раскрылись ворота, мальчишка вздрогнул и спешно одернул балахон, делая лицо непроницаемо надменным. В воздухе блеснул след метана, мерцающего круглым изумрудом на руке парня.
«Стоп…» — прошептал Тау и потер глаза: «Царский обруч, зеленый перстень Дракона Болот… И никого рядом с моим собеседником нет. Тогда где король?»