— Любовь не требует условий, она либо есть, либо нет. А ты упорно хочешь доказать, что я сам эгоистичен и поэтому вероятность исполнения желания близится к нулю?
Теодор равнодушно пожал плечами:
— Это твой собственный вывод, — заключил он, — но он близок к истине. Ты ведь жаждешь перейти и освободиться, поэтому ты уже не смотришь на людей, как на личности со своими чувствами и желаниями. Нет, они инструменты в достижении цели. И они со всей своей людской расчетливостью отвечают тебе взаимностью.
— Ты жесток. Получается, тысячи лет потрачены напрасно.
— Кто знает…
— Но зачем вдруг Контролеру мне помогать? — я сердито нахмурил брови.
— Я не помогаю, — Теодор скрестил руки на груди и чуть наклонил голову. — Просто, предлагаю задуматься… Вдруг ты меня удивишь и все же перейдешь. Возможно, мне надоел твой вечно угрюмый унылый вид.
— Издеваешься.
— Исчезаю! — Теодор неожиданно подмигивает и в этом самом жесте на долю секунды рушится всякая разница между нами. Границы времен стираются, он словно оживает, но в тот же миг спешит это скрыть, прыгая с крыши прямиком в пепельную бездну.
— Собака анимешника, — в шутку ругаюсь на него я. — Растревожил мне душу. Теперь я точно впаду в меланхолию.
Я отхожу до стены будки с выходом на крышу и сползаю на пол. Оставалось только думать над словами Теодора, ведь он их явно сказал не просто так. Только не он!
Я прикрыл глаза, вдыхая удушливый и плотный воздух. Гарь не вредила мне, а неприятные ощущения вскоре проходили, я привыкал. Здесь, в окружении поволоки из пепла, так удобно предаваться воспоминаниям, ведь они были призрачны и туманны, как и мистерия тлеющего мира вокруг.
* * *
Замок правителей Атии окружен врагами и ночью. Мы проиграли войну, юному правителю дали сутки, чтобы выйти и принять смерть от меча победителей, в противном случае нам всем угрожала расправа. Противники обещали с первыми лучами рассвета ворваться в замок и вырезать всю королевскую семью, и, наверняка, они это сделают.
Мой бедный брат дремлет у меня на коленях. Сон стер с его лица тень страдания и тяжкого бремени. На рассвете он собирается сдаться. Бедный мой… Я глажу его еще по-детски гладкую щеку и стараюсь не взвыть от боли в сжимающемся сердце.
Мой брат и есть юный правитель Атии. Я старше всего на год, но отец любил вторую жену куда больше моей матери, поэтому трон достался младшему брату. Всего три года минуло с его восхождения на престол, и уже так стремительно поменялась наша жизнь.
Нет, брат не был плохим управленцем, просто столь фатально сложились обстоятельства. Враг сильнее, а для развития общества необходимо исчезновение более слабых и некрепких самодержавий. Для жизни нужна смерть. Вот нехитрое правило, которое я усвоил за свои восемнадцать лет.