Жар валит из окна и касается моего лица, город тлеет торфяными испарениями, нагнетает, душит своих разморенных обитателей. Пот катится со лба, подобно слезам перетекая на щеки. Я стираю его рукой и смотрю на свою гостью.
В отличие от меня, она действительно плачет. Из огромных зеленых глаз текут горькие слезы, а упругая грудь вздрагивает от звучных рыданий. Девушка утирается белоснежным платком. Я готов ей поверить, уж слишком натурально она стенает. Даже пожалеть хочется.
Но вместо этого улыбаюсь уголками губ и, подобрав на коленях больничный пододеяльник, с придыханием произношу:
— Я умираю.
Девушка валится мне в ноги, обнимает колени и рыдает еще звучнее. Заколка в японском стиле не выдерживает напора густых волос и съезжает по их каскаду. Теперь богатство цвета топленого шоколада рассыпано по белым простыням моей больничной койки.
Я запускаю пальцы в эту густую копну и с наслаждением играю с ней, будто и не произносил секунду назад страшных слов. Девушка успокаивается и, чуть приподнявшись, шепчет с закрытыми глазами:
— Как же я без тебя? Я умру… умру!
С ее прелестного, немного вздернутого носика свисает слеза. Я с особой нежностью стираю ее. Моя гостья прекрасна… Юность играет на загорелых щеках, словно сама Веста коснулась их своей неувядающей ладонью. Я улыбаюсь еще шире.
— Ты молодая, у тебя вся жизнь впереди, — проговариваю и укладываю прядь волос себе на ладонь. В отблесках ламп палаты они переливаются и вспыхивают разноцветными огоньками. Их игривость манит.
— Я не хочу без тебя, — уверенно заявляет девушка.
Блаженно прикрываю глаза и подношу к губам прядь. Я целую волосы, и они оказываются удивительно мягкими, нежными, даря мне чувственное очарование воистину живого шелка. Вздыхаю.
А потом задаю ей вопрос, который просто обязан задать. Даже не так… Ради него вся эта история и затевалась, и каждый мой поступок подчинялся конечной цели — задать один-единственный вопрос:
— Ты отдашь за меня свое сердце?
— Ч-что? — девушка вздрагивает и смотрит на меня непонимающим взглядом вмиг высохших глаз.
— Сердце, — спокойно, даже размеренно, перебирая слова, говорю я. — Мне нужна пересадка. Ты это знаешь. Доктор сказал, у нас отличная совместимость. Ах, ах, — потираю переносицу, — я позаимствовал твою карту, своровал, но я всегда был плохим мальчиком… Так вот, доктор изучил ее, и он говорит, что только ты можешь меня спасти. Ну, я и решил, раз без меня тебе не жить, позволь жить мне… с твоим сердцем.
Наблюдать за палитрой эмоций на изменяющемся лице одно удовольствие. Сколько подобных картин я уже видел? Сотни? Миллионы? Уже и не счесть, все скрыто в прошлом, но итог один.
