Мой случайный собеседник, слава Богу, хоть обратил внимание на призыв своей случайной подруги. Миллионы других мужчин в России вообще не слышат, что женщина говорит им в постели. Ибо слушать и слышать женщину уже после того, как она прошептала свое „да” — большое мастерство. И владеет им в Советском Союзе ничтожно малое число особей мужского пола, независимо от принадлежности к тому или иному классу. В том числе к рабочему.
Но вернемся к опросу свидетелей. Кроме тех, чье мнение мы уже выслушали, я располагаю сообщениями еще 9 человек. Это три бывших рабочих из Москвы, Ленинграда и Архангельской области, заводской техник (Ленинград), два инженера из Одессы и Ленинграда, профсоюзный деятель из Минска (Белоруссия), работник милиции города Свердловска (Урал), а также психолог, несколько лет работавший на острове Сахалин. Каждый из девяти (семь мужчин и две женщины) имел свой собственный рабочий опыт. Десятым мне хотелось бы пригласить известного советского демографа и социолога, кандидата экономических наук В. Переведенцева. Он часто выступает в советской прессе со статьями о демографии брачных отношений. В частности, в одной из статей В. Переведенцев размышляет о таком общественном явлении, как, города мужчин”[56].
В основном, это северные города. При огромном перевесе женщин в стране есть города и целые области, где мужчин значительно больше, чем женщин. В Архангельской области, расположенной на побережье Белого моря, на 100 женщин приходится 130 мужчин, в Мурманске (Кольский полуостров на берегу Ледовитого океана) — 140. Огромный мужской перевес можно наблюдать на Чукотке, в районе реки Колымы (Север Дальнего Востока), в нефтяных районах Западной Сибири, на стройке Байкало-Амурской магистрали (БАМ). „Мужской перевес, — пишет Переведенцев, — характерен не только для Севера, он велик на каждой крупной стройке. Так очень значителен он был в Набережных Челнах во время строительства там Камского автомобильного завода (КАМАЗ). Значителен он во многих угольных и горнорудных городах”. В этих местах, где большинство населения рабочие, „мужчине попросту не на ком жениться”.
Переведенцев вынужден признать, что в „однополых городах” „алкоголя потребляется больше, чем в других местах, драки и несчастные случаи там происходят чаще”. Советский демограф не имеет возможности рассказать читателю правду о том, почему возникают такие малосимпатичные поселения. Единственное, что он позволил себе сказать, это то, что „однополые города — следствие узкозкономического планирования и развития народного хозяйства, результат недооценки социальных аспектов жизни населения”. Эта обтекаемая фраза по существу есть полуправда. Правда же состоит в том, что государство пренебрегает жизненными интересами простого рабочего человека.