— Для того, чтобы помогать нам работать с пациентами, — заявила бывшая заведующая Венерологическим диспансером в Москве. Врач рассказала, что, когда пациент приходит в диспансер, ему устраивают серьезный допрос. Он (или она) должен со всей откровенностью сообщить врачу, где он (она) заразился, когда, при каких обстоятельствах, а главное КТО ВИНОВНИК заражения.
— Медики, конечно, сохраняют при этом доверенную им тайну? — спросил я, имея в виду Гиппократову клятву, которую вот уже 2.500 лет дают врачи, вступающие на стезю своей профессии.
— Нет, сведения, полученные от пациента, мы передаем вышестоящим медицинским организациям. Затем сведения эти попадают в Министерство здравоохранения и, через секретный отдел министерства, в КГБ и партийные органы. Кроме того, о каждом случае заражения венерическими болезнями должна знать местная милиция. Милиционеры по нашей просьбе задерживают тех мужчин и женщин, которые кажутся нам подозрительными, как источник инфекции. Эти „источники” мы также допрашиваем, чтобы проследить всю цепочку заражений. Тот, кто честно указывает на источник своей болезни, может не бояться тюрьмы. Но если цепочка обрывается и кто-то не хочет назвать следующее имя, — то, конечно, вступает в силу статья 115-я. Больного судят.
— Как часто ваши пациенты соглашаются открыть вам тайны своей интимной жизни?
— Примерно в двух случаях из трех. Но у нас есть средства, чтобы повлиять на них. Иногда мы посылаем письмо в то учреждение, где работает слишком упрямый пациент, или беседуем с его женой.
Настойчивость врачей-венерологов объясняется тем, что их работа оценивается вышестоящими медицинскими начальниками прежде всего по числу выявленных „источников”. В среднем удается обнаружить виновника заражения в 70 процентах случаев. „Этого мало, и нас ругают за пассивность”, — говорит врач Д. П. Она не без гордости добавляет, что, будучи членом партии, она окончила высшую школу пропагандистов при ЦК КПСС, и эта школа помогла ей лучше выманивать у больных правду об их интимной жизни. Таким образом, она обнаруживала „источники заражения” у 90 процентов своих пациентов.
Другая моя собеседница, врач-венеролог из Казани, Б. П. сообщает немаловажные детали о треугольнике: больной — врач — милиция. Связи милиции, КГБ и венерологических учреждений в ее городе чрезвычайно тесны. В каждом милицейском участке города есть чиновник, специально занятый венерическими болезнями. Такой милицейский следователь получает часть своей заработной платы в венерологическом диспансере. Благодаря этому он лично заинтересован в том, чтобы вылавливать каждого заболевшего и пресекать „незаконные контакты” между мужчинами и женщинами. Не обходится без милиции и в другом случае. Больной, который прошел курс лечения, обязан явиться через три недели в диспансер на проверку. Если он не явился, врачи через „своего” милиционера ставят в известность милицейский участок и „нарушителя” доставляют во врачебный кабинет во-воруженные стражи закона. „Без милиции нам не обойтись!” — убежденно восклицает доктор Б. П.