Но если жена художника махнула на себя, как на женщину, рукой, то ее ровесница, заводская работница из Ленинграда, на этой почве возненавидела мужа и вообще всех мужчин, которых она иначе, как скотами, не называет. После 19 абортов она потеряла счет операциям. У нее трое детей. Больше они с мужем прокормить в СССР не могли. Во всем остальном эта женщина еще полна жизни. Но секс доставлял ей всегда только разочарования и страдания.
Но жить, тем не менее, как-то надо… В портовых и столичных городах на черном рынке за большие деньги можно купить японские презервативы и американские противозачаточные таблетки. Публика победнее и попроще ограничивается отечественной „резиной” и другими столь же несовершенными предметами советского производства. Но основным средством пресечения беременности остается аборт. По мнению медиков, это самый распространенный в стране вид хирургического вмешательства. Большинство моих собеседниц-эмигранток в свои 30–40 лет сделали по 6–8 абортов, но есть среди них и такие, что обращались к операции до 20 раз! Врачи считают, что в Москве делается в год никак не меньше четверти миллиона абортов, то есть 800 ежедневно. По стране получается около 6 миллионов операций в год.
Судя по беседам, которые я имел с бывшими пациентками советских абортариев, воспоминания об этих операциях — одно из самых тяжелых и неприятных в их жизни., Когда я училась в медицинском институте, впервые увидела аборты и условия, в которых они проводятся, я поклялась себе, что никогда не пойду на эту операцию, — вспоминает московский врач С. Г. — К сожалению, я не избежала полдюжины абортов и теперь с еще большим отвращением думаю об абортарии”. Ленинградская актриса Е. С. высказывается по этому поводу еще более решительно. „Современный абортарий в Ленинграде — не что иное, как мясорубка. Я бывала в разных больницах и везде одно и то же: огромные палаты, в палатах — грязь, беспорядок. Халаты — грязные жалкие тряпки. Постельное белье желто-серого цвета — отвратительно. Ни за какие деньги не допросишься, чтобы к тебе подошла няня”.
Актриса не случайно упомянула о деньгах. В больницах Советского Союза действует система, лучше всего выраженная русской пословицей: „Не подмажешь — не поедешь”. За три дня, в течение которых женщина вынуждена находиться в абортарии, она должна несколько раз „подмазать” врачей, сестер и санитарок (нянечек). Первое, что необходимо сделать, это дать взятку врачу, чтобы во время операции он дал пациентке наркоз — веселящий газ (закись азота) или внутривенный препарат санбровин, позволяющий заснуть на время аборта. Без взятки операция принесет пациентке тяжелые страдания, ибо будет сделана в лучшем случае под неэффективной местной анестезией. Абортарий подобен конвейеру, в котором пациентке уделяется крайне мало времени и внимания. Взяткой, однако, можно добиться некоторого внимания со стороны медсестры или санитарки.