Лейтенант потребовал у задержанной паспорт и, в соответствии с отметками и печатями, установил, что семнадцатилетняя Ж. прописана в городе Суздале Владимирской области. Разрешения проживать в столице у нее не было. „В таких случаях мы обязаны выяснить, имеет ли гражданка родственников в Москве. Если родственников нет, мы везем такого рода девушек в специальную закрытую больницу для обследования на венерические болезни или в суд, где ее, как нарушителя паспортного режима, могут осудить на год исправительно-трудовых лагерей”, — прокомментировал лейтенант Пантюхов. Однако на этот раз конфликт закончился для девушки наилучшим образом: у нее в городе оказался родной дядя. Черный клиент получил обратно свою бутылку и деньги, а милицейская машина глубокой ночью помчалась на другой конец города в поисках этого дяди. „Мы отвезли ее к родственнику и, конечно, сделали строгое предупреждение, чтобы он лучше следил в будущем за своей племянницей”, — завершил лейтенант. Прощаясь, он попросил отметить, что со стороны милиции никаких нарушений и отклонений в данном случае не было. „Но вообще-то, — сказал Пантюхов, — описывать такие случаи в газетах не стоит. Люди могут не понять, что в советских условиях — проститутка явление не типичное…”
В устах моего доброго московского друга социолога, доктора наук Василия К. та же история выглядела следующим образом: „Они привезли Таньку в 2 часа ночи. Я, плохо соображая со сна, открыл двери и она бросилась ко мне с криком: „Дядя, дорогой дядя Вася”. За ее спиной стояли милиционеры, и я не стал спорить: дядя так дядя. В действительности никакая она мне не племянница. Познакомились мы с ней весной в сквере у Никитских ворот. Я, сидя на солнышке, читал книгу, она подошла и спросила, как проехать к Казанскому вокзалу. Свеженькая такая деревенская девочка, с владимирским выговором. Я с моей лысиной и сединой в клиенты ей не годился, а поболтать ей хотелось, она и присела рядом. Как это водится в нашем отечестве, стала она рассказывать о себе. Через 15 минут я уже знал всю ее подноготную. Мать — уборщица с копеечной зарплатой, отца нет. Родилась 17 лет назад в городе Суздале. Старинный этот городок с древними церквами и теремами сейчас стали охотно показывать иностранным туристам. Иностранцам, приезжающим туда на три часа, все, конечно, в диковинку. Но для местной девочки из бедной семьи в городишке нет ничего привлекательного. За год до того Танька окончила школу, ходила прибирать какие-то учреждения. Зарплата — кот наплакал. В городском парке на танцах встретила паренька лет 20 в форменной авиационной фуражке. Влюбилась. Паренек был тоже суздальский, но работал техником на аэродроме в соседнем Владимире. Она со своей русой челкой и курносым носиком, очевидно, ему тоже понравилась. Танька эта и впрямь существо милое: маленькая, ладно сложенная, с ясными серыми глазами русской деревенской девочки. И боевая к тому же. Захотелось ей оженить на себе парня в авиационной фуражке. (Для провинциального Суздаля техник с аэродрома — челоек блестящей карьеры.) Но, как поется в русской песенке: