Объяснения московского милиционера, равно как и утверждения Большой Советской Энциклопедии показались мне сомнительными. Чтобы выяснить истину, я обратился к свидетельствам недавних советских эмигрантов, живущих ныне в США, Израиле, ФРГ, Франции и Канаде. В 1981–1982 годах я взял интервью более чем у ста человек и разослал 250 анкет, в которых среди прочего были включены вопросы о проституции. На вопрос „ЕСТЬ ЛИ ПРОСТИТУЦИЯ В СССР?” положительно ответило 94 процента соотечественников, вернувших анкеты. Шесть процентов ответили „Не знаю”. Ни один из опрошенных не написал, что проституции в СССР нет. На вопрос „ИМЕЮТСЯ ЛИ ПРОСТИТУТКИ ТОЛЬКО В БОЛЬШИХ ГОРОДАХ СССР?” положительно ответили 35 процентов. Шестьдесят процентов считают, что ПРОСТИТУТКИ ИМЕЮТСЯ В КАЖДОМ ГОРОДЕ СТРАНЫ и в том числе во многих районных центрах, которые представляют собой нередко большие села. Эту свою точку зрения многие из интервьюированных и отвечавших на анкету подкрепили устными и письменными рассказами о встречах с проститутками. Рассказы свидетелей: мужчин и женщин, людей разного возраста и общественного положения позво-лют мне восстановить общую картину советской проституции за последние 25–30 лет.
В городах СССР работают одновременно несколько десятков тысяч профессиональных проституток. Размеры этой незримой армии то несколько уменьшаются, то возрастают, достигая в отдельные годы 100.000 и более. Надо оговориться, однако, что понятие про фессиональная проститутка в среде советских жриц любви означает нечто иное, нежели на Западе. Хотя основной доход и те и другие получают в качестве гонорара за половые услуги, но при этом советская вынуждена где-то служить или хотя бы числиться на работе. Совмещение двух профессий вызвано как экономическими, так и политическими особенностями советской жизни. Проститутка одновременно может быть медицинской сестрой, чертежницей, лаборанткой, актрисой или заводской рабочей низкой квалификации, а также студенткой института или техникума. Заработная плата этой категории крайне низка и не достигает даже 100 рублей в месяц. А стипендия студенток — еще ниже. На такие гроши даже прокормиться трудно. И уж совсем невозможно приобрести все то, что так манит женский глаз: красивое платье, туфли, парфюмерию, сумку, перчатки. Выход на панель десятков тысяч наиболее привлекательных и молодых особей женского пола — единственный для них выход из нищеты.
Ситуация эта, хотя и крайне осторожно, была однажды затронута в беседе московских журналистов с министром торговли РСФСР Павловым (1974). Беседа состоялась после какого-то официального приема, когда министр пригласил представителей прессы к себе в кабинет на чашку кофе. Может быть, оттого, что общество собралось чисто мужское, разговор за кофе и коньяком коснулся проституток. Журналист Михаил Писманник заметил, что товарищ Павлов более других виновать в том, что сотни московских проституток ожидают своих клиентов возле гостиниц „Москва” и „Метрополь”, на Выставке достижений народного хозяйства (ВДНХ), а также на вокзалах и на станциях метро. „Отчего же, — удивился министр, — разве я кого-нибудь совращаю?” (Павлов использовал значительно более грубое выражение.) „Я не обвиняю Вас в этом, — ответил журналист, — но цены на женскую одежду и обувь, назначаемые вашим министерством, непомерно велики. Платье из крепдешина стоит 50–60 рублей, импортный шерстяной костюм — 150 рублей, а сапоги импортные — 120–150 рублей. Машинистке, секретарше, чертежнице, девушке-студентке такие покупки не по карману. Их родители, если они служат или работают на заводе на средней должности, тоже не могут делать своим дочкам такие подарки. Что же еще остается этим юным созданиям, кроме как выйти к гостинице „Метрополь” в поисках заработка, который позволил бы им оплатить свою одежду?”