Понятия „наши” и „не наши” отгораживают советских граждан не только от иностранцев. Когда живущий в многонациональном Советском Союзе русский смотрит на узбека или грузина, на литовца или чукчу, он также видит в них нечто чужеродное — „не наших”. Такие идеологические лозунги, как „монолитность советского общества” и дружба народов”, давно уже мертвы. Вместо этого процветает скрываемый, но оттого еще более жестокий национальный антагонизм, который проявляет себя не только в экономической и политической, но и в сексуальной сфере. В стране циркулирует множество недоброжелательных шуток и анекдотов, направленных против людей разных национальностей, в том числе и сексуального характера. В Ленинграде, например, можно услышать: „Если предложить латышке „Садитесь!”, она немедленно ляжет”. В Москве можно услышать самые нелестные анекдоты о том, как неопрятны женщины чукчанки и казашки, как развратны мужчины Грузии. Грузины — объект особенно неприязненных шуток в русской среде. Анекдоты, сложенные в Средней России, изображают грузина этаким сексуальным маньяком, стремящимся ко все новым и новым победам над женщинами.
„Грузин приходит к врачу и жалуется, что он почему-то худеет, — рассказывается в одном анекдоте. — Медик спрашивает: „Вы женаты? Сколько раз в неделю имеете половую связь с женой?” — „Один раз в неделю”, — отвечает грузин. — „А любовница у вас есть? Сколько раз в неделю вы с ней встречаетесь?” — „Два раза в неделю”, — следует ответ. Может быть, у вас бывают случайные встречи с женщинами?” — „Да, конечно, почти ежедневно!” — „Ну вот поэтому вы и худеете, — резюмирует врач. — Перегружаете себя половой жизнью”. — „Спасибо, доктор, вы открыли мне глаза, — благодарит грузин. — А я боялся, что у меня это от онанизма…”
В ответ на такого рода побасенки в Грузии, Казахстане, Армении создаются антирусские анекдоты, в которых русские женщины изображаются как существа весьма покладистые в делах любви, а русские мужчины выводятся тупыми и грубыми. Перед нами все та же система разделения людей на „наших” и „не наших”, но ориентированная уже не на внешний, а на внутренний рынок. В основе анекдотов лежат клишированные представления народов друг о друге. Как и во всяком национальном клише правда смешивается с домыслом, а домысел дополняется вымыслом. Неизменным остается лишь одно: антипатия „к непохожим на меня”, к „не нашим”.
Все эти шуточки и анекдоты далеко не так безобидны, как может показаться. Душевное равновесие русского, живущего в Азербайджане, Казахстане или в одной из республик Прибалтики, то и дело нарушается из-за антипатии местных жителей. Эстонки и грузинки с презрением отвергают ухаживания русского парня по национальным соображениям. По той же причине узбек, оказавшийся в Центральной России, может получить „от ворот поворот” от женщины, не желающей иметь дело с „чучмеком”