В книгах о рабочих СССР смущает однако тот странный факт, что они никогда не касаются деталей. Из них невозможно установить, какая часть рабочих живет в квартирах, а какая ютится в бараках и общежитиях; сколько рабочие разных профессий получают за свою работу в час, в неделю; каков их прожиточный минимум; что рабочие едят, сколько пьют водки, сколько детей у них в семье, чем они болеют, в каком возрасте умирают. Из советских книг, посвященных рабочему классу, нельзя узнать также о привычках и вкусах рабочих, как они развлекаются, путешествуют, любят. Во всем мире о личной жизни привилегированных классов без конца пишут газеты и журналы, рассказывает телевидение. На этом фоне привилегированный класс Советского Союза выглядит монахом. Так ли это? Почему? Попробуем разобраться.
С первых дней нового режима в Советской России возник недостаток мужчин. До революции во владениях русского царя мужчин и женщин было поровну. Но уже после кровопролитной гражданской войны и голода первых революционных лет женщин в стране оказалось на 4 миллиона больше, чем мужчин. В 30-е годы последовала коллективизация с высылкой „кулаков” на дальний Север. Затем начались массовые аресты „врагов народа”, расстрелы, гибель миллионов в лагерях. К 1939 году число „лишних” женщин дошло до 9 миллионов. После Второй мировой войны женщин „сверх комплекта” стало уже 20,7 миллиона. По последним сведениям таких „некомплектных” в СССР 17,7 миллионов.
Демографическая дисгармония, вызванная жестокими поворотами советской истории, усугубляется волевыми решениями нынешних вождей. Ради сомнительных государственных целей созданы „города женщин” и „города мужчин”. Даже в мирное время власти держат под ружьем миллионы мужчин наиболее цветущего возраста. Женщин нет или почти нет в военных городках, на нефтепромыслах, на новостройках. В то же время в городах с развитой легкой промышленностью (в Средней полосе России), на рыбокомбинатах Дальнего Востока, на торфоразработках женщины почти полностью лишены мужского общества.
Одиночество, тяжелый труд, отсутствие надежды хоть как-нибудь устроить личную жизнь порождают тип грубой, циничной женщины, которая надеется только на себя. Она жаждет и одновременно ненавидит мужчин. Такая баба, работающая в фабричном цехе, на ремонте железных дорог, в совхозе получила в народе грубоватое прозвище „конь с яйцами”. В деревнях о таких несчастных со времен последней войны ходит стишок близкого содержания:
Я и лошадь, я и бык,
Я и баба, и мужик…
Сексуально наголодавшись, такие женщины решаются подчас на жестокости. Уроженец города Горького (раньше Нижний Новгород), социолог А. С., 55 лет, вспоминает, как в начале 50-х годов, будучи студентом, он предпринял поездку на велосипеде по сельским местам вокруг своего города. На границе Горьковской и Владимирской областей А. С. случайно попал на разработки торфа. Торф в СССР, как правило, добывают без всякой механизации, работают в карьерах женщины. А. С. заехал выпить воды в барак, где живут так называемые „торфушки”. В бараке застал он только старую повариху, которая угостила его и предложила остаться на ночь, чтобы переспать с ее 18-летней дочерью. Как и все остальные жители бараков, дочь ее в это время дня была еще на работе. Студент не стал спорить, но сначала решил проехать в сторону торфяных карьеров, чтобы посмотреть, как „торфушки” возвращаются домой.