. Но большинство жертв в этот период принадлежали не к элите, а к простому народу и были арестованы либо в рамках массовых операций (нацеленных на широкий круг социальных и политических изгоев), либо в рамках операций национальных (нацеленных на национальные меньшинства, подозреваемые в связях с иностранными государствами или заинтересованности в подобных связях). Я сосредоточу свое внимание на массовых и национальных операциях 1937–1938 годов. Как те, так и другие основывались на социальной классификации и опирались на ранее существовавшие технологии социального отсечения.
Чтобы понять характер массовых операций, мы должны вначале рассмотреть то, как в середине 1930-х годов государственные органы получили монополию на использование насилия. В годы коллективизации местные партийные руководители, городские активисты и бедные крестьяне сыграли ведущую роль в раскулачивании, и эта децентрализация насилия произошла с санкции партийного руководства. С 1933 года вновь началась централизация насилия, и оно оказалось полностью в ведении государства[1010]. Отныне кампании по устранению «антисоветских элементов» проходили не как движения, стремившиеся получить народную поддержку, но как тайные полицейские операции, находящиеся под полным контролем властей. Отсекающее насилие уже не подлежало ведению военных (как в годы Гражданской войны и в 1920-е) или уполномоченных групп (как в годы коллективизации). Теперь им заведовала исключительно тайная полиция, действовавшая под руководством партии.
Сам советский полицейский аппарат за эти годы подвергся ряду преобразований. В 1930 году ОГПУ взяло под контроль милицию: речь шла о создании единой, систематически организованной полицейской силы[1011]. Эта реформа привела к трансформации как милиции, так и ОГПУ. Милиция, ранее занимавшаяся лишь поддержанием порядка и находившаяся под юрисдикцией местного руководства, под управлением аппарата ОГПУ стала общесоюзной и политизированной. В свою очередь, ОГПУ, прежде имевшее дело лишь с предполагаемыми угрозами государственной безопасности, приняло участие в борьбе с мелкой преступностью, хулиганством и проблемой беспризорных детей[1012]. Это расширение сферы деятельности тайной полиции означало, что основные вопросы общественного порядка теперь находились в ее юрисдикции, и мелкая преступность все в большей степени начала восприниматься как угроза государственной безопасности.
Образцом систематического поддержания порядка руководители ОГПУ считали современные им европейские полицейские силы, обеспечивавшие более эффективный контроль благодаря регулярным контактам полицейских и населения. Но подобное систематическое поддержание порядка было невозможно без обеспечения стабильности населения, а советские индустриализация и коллективизация привели в начале 1930-х годов к огромным социальным потрясениям