— Ладно, с этим прояснилось. Но чего ты такой дерганый? — Удивился я. — Вроде же княжеский сын, а это статус…
Сергей взглянул на значок моего герба и показал на свой.
— А ведь вы, Михаил Николаевич, должны меня понимать. У вас своя позорная перевязь, у меня — своя. Но если ваш позор можно смыть, вернув осколок семье, то мое происхождение не перепишешь и не замажешь. Весь свет знает, что я сын актрисы. И их не волнует, что отец мой — князь. По крайней мере сейчас, пока он не реализовал свои замыслы. Все знают, что я — “запасной” княжонок. Ублюдок. Не ровня. Это будет со мной и моим родом, если он от меня продолжится, до скончания веков.
— Сдается мне, ты, Сергей Андреевич, излишне драматизируешь, — попытался подбодрить его Сперанский. — История знает случаи, когда внебрачные дети аристократов и наследовали, и титулы получали, и пользовались уважением в свете… Так что не вешай нос. Сейчас, конечно, обращают внимание на происхождение, но и на достоинства личности смотрят. А ты вроде парень незлобный, хотя и трусоват.
— Да не хочу я всего этого, вот в чем дело! — внезапно вышел из себя наш сосед. — Не хочу, понимаете? Не нужны мне ни титул, ни эти богатства несметные, ни уважение всего Петрополя. Я просто хотел жить спокойно. А спокойствия никогда не было. Поначалу еще куда ни шло, а потом, когда наследники его светлости начали мереть как мухи из-за какой-то врожденной слабости, на меня обратили внимание все кому не лень. А никаких амбиций у меня нет. Не выйдет из меня хорошего князя.
Я улыбнулся.
— Ну, это мы еще поглядим. Ты лучше скажи, кто тебя третирует?
— Забелло… Меншиков… Перовская…
Коля хмыкнул.
— Все трое учились в Императорской гимназии Святого Петра. Выходит, ты, Сергей Андреевич, тоже выпускник “Петровки”?
— Ага. И зовите меня просто Сергеем. Не заслужил я еще обращения по имени-отчеству. Да и соседи же… Но это, думаю, ненадолго.
— Это еще почему?
— Потому что меня будут выдавливать отсюда. Не потерпят они соседства с ублюдком, говорю вам. Все это уже проходил в гимназии, с трудом доучился. Травили.
Мы с Колей переглянулись.
— Еще посмотрим, кто кого затравит, — не сдержав злости, ответил я.
Вот чего я всегда терпеть не мог, еще с самого детства, это когда шайкой накидывались на одного. Даже если за дело били или издевались, все равно это было нечестно. Меня, слава богу, в школе вся эта травля обошла стороной, но насмотрелся я всякого. И не гимназия у меня была, а обычная общеобразовательная школа в депрессивном районе с одинаковыми многоэтажками. И контингент там был, прямо скажем, далек от этикета.