Гузя, улыбаясь, шел к ним. Дорогой его сердцу автомат одиноко лежал на черной земле.
– Русалки, – обалдело сказал Плафон.
Малой повернул голову. Гузя уже погрузился в воду по пояс. Его рука отбросила в сторону кувшинку и тянулась к хрупкому белому плечику. Создание кокетливо отстранилось от его толстых пальцев, над водой вновь зазвучал нежный смех.
– Мирон! – крикнул малой. – Гузя тонет!
Он выскочил из-под руки Плафона и бросился в воду. Гузя все пытался нетерпеливой рукой ухватить девичье тело. Он уже погрузился в кувшинки по самые плечи и останавливаться не собирался.
Мальчишка схватил его сзади за воротник. Для малого здесь было слишком глубоко – вода доходила до подбородка. Удержать такого бугая в одиночку было невозможно. Он оглянулся назад и жалобно крикнул:
– Плафончик! Мирон!
Плафон от этого крика очнулся и прыгнул в воду. Вода в озере заходила зелеными волнами.
– Дай-ка я!
Парень схватил товарища за шиворот и с силой дернул. Раздался треск ткани. Гузя недовольно оглянулся на помеху и немедленно схлопотал от Плафона звонкую оплеуху.
– Потопнешь, скотина!
Это помогло. В глазах бандита появилось какое-то осмысленное выражение.
Отдуваясь, погружаясь ногами в тягучий ил, путники побрели к берегу. Русалки, смеясь, плавали вокруг, осторожно и настойчиво трогали их за руки. Игривые глазки звали обратно, обещали и манили.
– Нога застряла, – недовольно сказал малой.
Он стоял по грудь в воде посреди глянцевой зелени листьев кувшинок. По его щеке и шее с мокрой головы тек тонкий торфяной ручеек. Бандиты выползли на берег и мешками упали на черную землю. Шумно дышали. Над ними стоял Мирон. По его лицу пробегали темные тени. На озеро он не смотрел.
– Держит что-то, – напомнил о себе мальчик. – Ботинок утоплю.
Из-под воды появилась девичья рука и игриво его ущипнула за плечо. Затем вынырнуло личико русалки с лукавыми ямочками на щеках. Чуть погодя с другой стороны обнаружилось еще одно хорошенькое курносое лицо.
Мирон подумал и наступил ботинком на руку Гузи.
– Больно, Мирон, – миролюбиво заметил бандит.
– Сисечки, говоришь? Ты, Гузя, что-то новое увидел? Мы сюда для этого пришли? – спросил Мирон. – Я тебе что последний раз про телок говорил?
Гузя засопел.
– Вставайте и вытащите из болота этого дистрофика.
Парни стали подниматься. Мирон брезгливо шагнул с мокрого на тропу.
– Нет, – пробормотал довольно громко Гузя. – Новое я не увидел.
Ему и Плафону явно не хотелось опять лезть в воду к русалкам, но делать было нечего.
– Это – как кино бывает. Уже сто раз видел, а все равно смотришь. Приятно. – В его голосе явно появились нотки вызова. – Пиявка! – вдруг сказал он и поднял брезгливо руку. У него на запястье шевелилась черная закорючка.