– Получается, товарищ командир, – поразмыслил Сидоренко, – паны или с той стороны леса, но туда ваш второй броневик поехал, или в самом лесу вместе с лошадьми прячутся. А на прогалину за лесом мы их с двумя трофейными станкОвыми пулеметами не пустим. Разве что, они прямо в лесу в седла сядут и атакуют в конном строю. Тогда да, сколько-то их прорвется – не удержим.
– Ну, Сидоренко, лес прочесывать у нас силы мало. Некем. Подождем. До темноты еще времени много. А там, глядишь, и наши все-таки подойдут.
Дементьев миновал сдури подорванные поляками полковые пушки (выставили бы они их сейчас – он бы так спокойно здесь не ехал); оставил позади чадно исходящие жирным дымом и пламенем в конце колонны броневики с бензозаправщиком; подвел свою бронемашину к началу лесочка; повернул, как было приказано лейтенантом, вбок и увидел впереди себя на перпендикулярной к шоссе проселочной дороге табун оседланных лошадей с редкими вкраплениями всадников. Осколочными гранатами в самую их гущу: бах! бах! бах! Из двух пулеметов длинно: тра-та-та-та… Обезумевшие уцелевшие кони рванули в разные стороны, некоторые даже навстречу выстрелам. Снова пулеметами их в упор: тра-та-та-та… Лошадей без всадников, спасавшихся в поле, Дементьев приказал оставить в покое. Ну их. Пускай скачут. Вот всадники, улепетывающие вдоль леса – это другое дело. Снаряды тратить бесполезно – в два пулеметных ствола их: тра-та-та-та…
В наступившей тишине, когда на обоих пулеметах одновременно меняли толстые трехрядные магазины, часть верхоконных все-таки успела доскакать до спасительного, как они считали, края леса и свернуть влево, скрываясь от губительного огня беспощадной бронемашины. Но захваченный Гороховским станкОвый пулемет неожиданно открыл по ним кинжальный огонь прямо в упор. Уже полностью растерявшие гонор поляки даже не подумали взять кучку красноармейцев, сгрудившихся вокруг захваченного трофея, в сабли. А такой ненулевой шанс у них был: расстояние до пулеметного расчета близкое, улан еще хватало, кони идут аллюром три креста. Конечно, многие бы успели словить свою пулю (и не одну), но не все же. Парочка рубак пощаженных свинцовым градом посекла бы этих пулеметчиков в кровавый гуляш. Но… Гонора у еще недавно уверенных в своей полной безнаказанности панов уже не осталось. Совсем не осталось. Без остатка испарился бравый боевой дух. Непредвиденная неудача за неудачей. Прекрасный план пана ротмистра, должный практически без потерь принести победу польскому оружию, не задался почти с самого начала. И уцелевшие уланы трусливо повернули коней правее по прогалине к стоящему в ста метрах манящему спасением большому лесу.