– И что вы предлагаете?
– Библейское, товарищ майор. Хоть мы с вами и не верующие. Око за око.
– То есть, требования устава, касающиеся пленных, похериваем? Приказ об отношении к польским военнослужащим – тоже? Я удивлен. Казалось, это вам, политработнику, следовало бы меня остановить, если бы я вознамерился поубивать пленных.
– Наши раненые тоже хотели сдаться – их добили, – упрямо повторил старший политрук.
– Сколько в плен попало, вы не в курсе?
– Нет.
– Ладно. Я послал броневик за вашим лейтенантом. Приедет – расскажет. Как голова? На танк забраться сможете?
– Думаю, смогу.
– Тогда, поехали.
Танки медленно прогромыхали по шоссе до конца лесопосадки. Навстречу спустившимся с танка Персову и Матвееву подошел Иванов, доложил своему комбату о боевых действиях вверенных ему бронемашин, немного дополнив Дементьева. По проселочной дороге вдоль леса как раз приближалась, неимоверно пыля на большой скорости, бронемашина Дементьева со стоящим на заднем крыле и держащимся за открытый башенный люк круглолицым пехотным лейтенантом; торчащая вперед пушка броневика кивала вверх-вниз на неглубоких колдобинах.
Командиры сошлись. Лейтенант Карпенко доложил о действиях своего сводного отряда и сдавшихся уланах. Вместе с ротмистром остались в живых 42 поляка. Полностью боеспособных красноармейцев осталось 18, раненых, в том числе легко, – 23. Старший политрук повторил помрачневшим лейтенантам свой рассказ о закалывании саблями раненных красноармейцев и опять потребовал мести. Категорически не согласился Карпенко, лично гарантировавший полякам жизнь при сдаче в плен. Иванов был не против, а его комбат Персов просто не хотел брать на себя такую ответственность, чтобы потом не оправдываться в особом отделе.
Последнее слово, как за старшим по званию, все-таки было за майором. И он принял соломоново решение: из двух уцелевших бронеавтомобилей Иванова и отряда Карпенко на двух грузовиках формируется головной дозор, который будет следовать впереди его колонны в прежнем направлении на Владимир-Волынский. Старший политрук Матвеев возглавляет остающихся на месте легкораненых и ему же вверяется охрана трофейного оружия, пленных и своих тяжелораненых до подхода основных сил. Что Матвеев и его команда будут делать с пленными – комбата Персова ни в коей мере не интересует. Естественно, если поляки, видя, что их охрана малочисленна и ранена, попробуют сбежать или даже напасть – старшему политруку, как это ни печально, придется открыть огонь на поражение. Тут уж ничего не попишешь. На том, хоть и не все довольные, разошлись.