Лейтенант Иванов пересадил башенного стрелка Синичкина из обездвиженного броневика Гусейнова в экипаж к Дементьеву. Его товарищ, пулеметчик Горобцов, временно перешел в мотопехоту: он извлек из шаровой установки один из ДТ и вместе с сошками и десятком толстых дисков в брезентовом мешке погрузил в грузовик, за руль которого вернулся седоусый Величко.
Обе полковые пушки, расположенные в конце разгромленной колонны, от взрывов гранат оказались в совершенно непригодном к бою состоянии. Да и из артиллерийской прислуги, кроме правИльного Левы Гороховского, выжили только два вовремя убежавших подносчика снарядов. И те раненные. Лева подобрал с краю посадки свой брошенный карабин, и слегка отмыв от чужой крови лицо и руки, тоже уезжал с пехотинцами, и тоже в машине Величко. Хоть по форме ему и не полагалось, но на левом боку у него теперь красовалась на кожаной портупее сабля в стальных хромированных ножнах. Очень уж ему понравилось такое оружие ближнего боя. Если припомнить, то он сегодня больше всего поляков уничтожил именно в рубке. Нынешний его временный командир лейтенант Карпенко ничего против лишнего трофейного оружия не имел. Отделенный командир Сидоренко, с удовольствием принявший здоровенного рубаку под свое начало, тоже.
Но зачем брать простую солдатскую саблю? Из-под мертвого, уже окоченевшего коня так к его сожалению и недорезанного им ротмистра Лева извлек офицерскую, с более вычурным эфесом. Сабля оказалась достойной: клинок не с одним широким долом, а с тремя узкими; все лезвие украшено вытравленными польскими орлами, орнаментами и непонятными надписями; рукоять не деревянная, как на солдатской, а обтянута черной кожей и перевита плетеной проволокой; золотистый колпачок латуни покрывает не только торец рукояти, но и тянется сзади до самого закругленного к лезвию перекрестья. Просто шик! С такой бы по Приморскому бульвару променад устроить – все местные девки и мадамы ахнут и дыханье затаят. Правда, портупеей для такого шикарного трофея пришлось довольствоваться простой солдатской: офицерская так и осталась на плече у ротмистра.
По-быстрому, наконец-то, пообедав, заправившись и пополнив боекомплект, головной дозор лейтенанта Иванова в составе двух бронеавтомобилей и пары полуторок с отведавшей горечь потерь и вкус победы пехотой двинулся вперед. Связь наладилась: Голощапову удалось быстро обнаружить неисправную лампу в передатчике и раздобыть ей замену в батальонной ремонтной мастерской. За ними, чуть погодя и с меньшей скоростью захрустел по щебенке траками остальной танковый батальон с приданной моторизованной пехотой. Красноармейцы, плотно сидящие на досках в открытых кузовах, уже отъезжая, слышали, как за лесом длинно заработали, перебивая друг друга, пулеметы. Замолкли. Короткая россыпь отдельных выстрелов и – тишина, только встречный ветер с поднятой десятками танковых гусениц пылью привычно обдувает лицо и заставляет слезиться глаза…