Рота бэтэшек по приказу Персова пошла в атаку по шоссе: танки с двух сторон рванули через неглубокие кюветы в объезд завала. А обе роты «двадцать шестых», легко проломив редкие деревья придорожных посадок, поползли в окружающие поля. Еще не бывавшая в бою необстрелянная пехота сперва запаниковала, разбегаясь со своих грузовиков во все стороны, но командирам удалось большей частью собрать подразделения и направить бегом вдогонку за танками. Комбат решил сходу наступать на не разведанного противника: ждать под артиллерийским огнем – только гибнуть и терять боевой дух. Основные силы легкотанковой бригады и приданного ей в усиление стрелкового полка с артиллерией были на подходе.
Оба броневика тоже завелись и двинулись вслед за бэтэшками по шоссе. Лейтенанты Иванов и Карпенко по-прежнему действовали сообща: поделившись на две группы, пехота, не отставая, побежала трусцой за медленно катящими во втором эшелоне бронемашинами.
Поляки (очевидно, где-то в зоне прямой видимости сидел корректировщик) перенесли артиллерийский огонь ближе – пехота поневоле залегла, спасаясь от разрывов. Танки и броневики продолжали наступать на город широким фронтом и по дороге между посадок, и по раскинувшимся полям вокруг. Артиллерия опять передвинула огневой вал вслед за танками, и пехотным командирам удалось поднять в атаку свои подразделения. Противника еще никто не видел, но кто-то громко закричал «ура!». И все дружно подхватили:
– Ур-а-а-а! – перекатывалось над бегущими, как на учениях, выставив вперед винтовки с примкнутыми длинными штыками красноармейцами в полном походном снаряжении (с ранцами, скатками шинелей, малыми пехотными лопатками, флягами, несколькими брезентовыми сумками, кожаными патронными подсумками и глубокими касками).
Традиционным для русской армии в наступлении возгласом красноармейцы подбадривали самих себя и друг друга. Из-за следующего завала поперек шоссе заработали несколько станкОвых пулеметов, беспорядочно затрещали винтовки. Из лесопосадок по шоссе опасно загромыхали скорострельные противотанковые пушки. Вспыхнули или обездвижили несколько танков, остальные, несмотря на отставание пехоты, продолжали атаковать, ведя собственный огонь сходу. Командирский БТ-7 майора Персова несся вторым по начинающей жухнуть траве между шоссе и посадкой. Его башенный стрелок Ладынин без устали вбрасывал очередной осколочный снаряд в пушку, а сам Персов, раз за разом бил в сторону приближающейся баррикады, правда, не очень удачно.
Закрутился на месте, разматывая перебитую гусеницу, шедший перед ним БТ-5. Персов заметил пушечную вспышку слева из посадки и скомандовал мехводу короткую остановку. Пока он доворачивал башню, вертя изо всех сил на второй скорости маховик, притаившийся в зарослях расчет успел сделать еще выстрел прямо в бок уже подраненному танку. БТ вспыхнул, превратившись в братскую могилу – люки даже не распахнулись. Майор выпалил осколочным меньше чем со ста метров в эту замаскированную пушку. Добавил вторым снарядом, перенес ногу на правую педаль и прошелся спаренным пулеметом – поляки замолчали. Комбат слегка остыл и огляделся в панорамный перископ. Атака шла полным ходом, во всяком случае, вдоль шоссе. Наконец-то догнала танки залегшая было пехота. За обступающими дорогу посадками ничего не было видно. Связался по рации с командирами наступающих там рот «двадцать шестых» – бой развивался нормально. Вскрылась затаившаяся польская оборона и танки огнем и гусеницами успешно ее давили. Пехота подтянулась и, как и положено, не давала забрасывать подшефную броню гранатами и бутылками с бензином.