Лейтенант Иванов подошел к обсуждающим ситуацию над освещаемой фарами картой комбригу с комбатом и передал свой разговор с парламентером. Комбриг одобрил продление срока сдачи и послал вестового к стрелку-радиотелеграфисту из экипажа Персова, чтобы передать команду всем взводным командирам.
Пока польские артиллеристы подходили разновеликими невеселыми группами и со скорбным грохотом сбрасывали во все растущую кучу личное оружие и снаряжение, Богомолов отдал по рации необходимые распоряжения своему штабу: танковым и стрелковым подразделениям объехать Владимир-Волынский с двух сторон по проселочным дорогам и плотно блокировать все выезды из города. Не впускать и не выпускать никакой транспорт, никаких отдельных военнослужащих или подразделений. Гражданских пешеходов не трогать, но мужчин досматривать. Если есть подозрение, что это переодетые солдаты, – задерживать. В сам город не углубляться. Если поляки решатся на прорыв – давать решительный отпор всей огневой мощью и при необходимости вызывать подкрепление.
С комбригом настоятельно желал пообщаться сам командир артиллеристов полковник Пыркош. Богомолов, возложив остальную организационную работу по блокировке Владимира-Волынского на своего начштаба, тоже посчитал такую встречу полезной и согласился. Привести перед этим в порядок свой внешний вид он как-то не посчитал нужным. В отличие от пропыленного во время долгого марша и лицом, и кожаной курткой товарища комбрига, спустившийся во двор пан полковник выглядел довольно свежо: тщательно выбритое чистое лицо, отглаженный мундир, офицерская фуражка с жестким четырехугольным верхом – хоть сейчас на парад, не то, что сиволапый неухоженный русский. На лице лощеного поляка коротко промелькнула брезгливая гримаска (русский командир мог бы проявить уважение к сдавшемуся противнику: и умыться, и пыль стряхнуть или даже переодеться). Переводил давешний подпоручик-парламентер. Командиры, отдав честь, представились друг другу.
– Пан полковник спрашивает, – перевел поручик, – где вы собираетесь сейчас расположить его солдат.
– Да в одной из ваших казарм пусть до утра и располагаются, – ответил Богомолов. – Под нашей охраной. Какова ваша численность?
– Окончательно еще не подсчитали. Вы не думайте, что у нас в полку был полный штат. У нас даже гаубиц было всего две батареи – остальные на фронте или на ремонте. Большинство солдат и офицеров – резервисты. Мы комплектовались и обучали мобилизованных перед отправкой на фронт с германцами.
– Германцы – теперь наше дело. Так решило советское правительство. Так сколько по списку?