Иванов рассмотрел в бинокль четыре пушки – это были не уже знакомые низенькие противотанковые «бофорсы» и не короткоствольные чехословацкие 100-мм гаубицы, а что-то среднее: калибром дюйма на три и с более длинными стволами. И чего ждать? Блефуют поляки или нет? А если нет, и первыми огонь откроют? Разве мало за последние дни было жертв из-за излишней щепетильности, чтобы не стрелять первыми? Командиры обоих танков и Дементьев, высунувшись из башен, с нетерпением смотрели на своего командира.
– Огонь по орудийным позициям! – громко скомандовал Иванов. – Танки – по крайним. До полного уничтожения расчетов или пушек! Огонь по готовности.
Все командиры экипажей скрылись в башнях, опустили крышки люков и, прильнув к окулярам прицелов, быстро заработали маховиками наводки. Польские расчеты еще не все успели сняться с передков, а кто снялся, не успел изготовиться к стрельбе, как вокруг них начали рваться осколочные, пусть и относительно малокалиберные, снаряды. Дальность была около трехсот – трехсот пятидесяти метров. С такого расстояния, да с места, да промахнуться? Невысокие кусты разрывов густо накрыли крупные мишени. Безжалостные осколки секли прислугу и лошадей, взрывные волны расшвыривали уцелевших и добавляли паники. Не были простыми наблюдателями и оба пулеметчика на броневиках: Голощапов и Шовкопляс. Их курсовые пулеметы в шаровых установках короткими очередями добавляли сумятицу и смерть по обе стороны дороги, прошивая и бьющихся в упряжи лошадей, и разбегающихся канониров.
В бессильной злобе с передних польских грузовиков открыли ответный огонь ручные пулеметы, бессмысленно поливая свинцом пуленепробиваемые броневики и танки. Им ответили советские дегтяревы, поставленные сошками на кабины полуторок. И тогда поляки перенесли огонь на них, как на более доступные для их калибра цели. Три советских пулеметчика против примерно десятка польских не выдержали и укрылись на полу кузовов, спасаясь от дырявящей тонкую жесть кабин и деревянные борта свинцовой смерти в остроносых стальных оболочках. Шоферы тоже пригнулись, прикрываясь капотами и, в какой-то мере, стоящими впереди броневиками. Красноармейцы по команде лейтенанта Карпенко высыпались из кузовов, залегли редкой цепью с двух сторон от дороги и, отложив винтовки с примкнутыми длинными штыками, принялись окапываться своими малыми пехотными лопатками.
Башенные сорокапятки при поддержке курсовых пулеметов быстро покончили с четырьмя польскими орудийными упряжками. Три так и остались на месте в окружении раскиданных трупов людей и лошадей, а обезумевшие кони четвертой, лишившись ездовых, утянули свою железную ношу дальше в поле, где остановились только тогда, когда пара упавших тяжелораненных лошадей своими бьющимися на рыхлой земле телами окончательно застопорили движение.