С дальнего конца прогалины, с нескольких сотен метров, с опозданием (видно, тоже ленту меняли) ударил очередью второй польский пулемет. Его поторопившийся наводчик после расстрела безоружных красноармейцев оставил прежний прицел и пули не долетели, а лишь вздыбили невысокие фонтанчики земли метрах в двадцати. Недолет. От очереди все красноармейцы на всякий случай попадали на рыхлую почву убранного поля, где стояли. Дальний поляк-пулеметчик, подкрутив колесико тонкой вертикальной наводки, слегка приподнял ствол – следующая короткая очередь легла ближе, уже метрах в пяти.
– Все назад! – закричал лейтенант Карпенко бойцам, а сам, наоборот, выскочил, пригнувшись, им навстречу к отбитому у врагов станкОвому пулемету. Перед смертью пулеметчики таки успели вставить новую холщевую ленту с патронами – ее металлический кончик свисал справа из приемника. С красноармейским максимом лейтенант был на ты – надеялся и с этим его, явным родственником суметь разобраться. Он упал на живот позади трофея и первым делом подпихнул поближе перед собой два мертвых тела, соорудив из них некое подобие бруствера.
Потом, не поднимаясь с земли, рассмотрел снизу казенную часть раскорячившегося на треноге трофея. От знакомого максима он все-таки отличался: рукоятка управления огнем была всего одна, а не две; вместо привычной гашетки – горизонтально торчащий из затыльника спусковой крючок; ручка для перезарядки не качающаяся, а двигающаяся в продольном пазу. Ладно, ничего особо сложного быть не должно.
Карпенко обхватил ладонью выступающую рукоятку и надавил спусковой крючок вверх – ничего не произошло – похоже, затвор еще не взведен. Его противник с дальней части прогалины еще немного приподнял прицел – некоторые пули, простучав сначала по земле, противно зачмокали, вонзаясь в мертвые тела пулеметчиков и слегка теребя их. Карпенко плотнее вжался в землю, пережидая. Когда враг замолчал, он, по-прежнему не поднимаясь, с усилием передернул назад рукоятку заряжания, металлический кончик ленты при этом слегка опустился вниз. Опять нажал на спусковой крючок – пулемет наконец-то громко и тряско забился на станке. Годится. Разобрался. Теперь бы еще гадов к земле прижать.
Вражеские пули снова прошлись по мертвым вражеским же телам, некоторые просвистели над ними. Привстать во время собственной стрельбы и посмотреть на ее результат, чтобы подправить прицел, лейтенант не мог – нащупавший его пулеметчик не дал бы ему ни единого шанса.
– Эй! – крикнул он, повернув лежащее боком на земле лицо в посадку к не видимым польскому пулеметчику красноармейцам. – Соколовский здесь? Отзовись!