– Я здесь, товарищ командир, – отозвался из кустов здоровяк Соколовский, оставивший свой штатный ручной пулемет Дегтярева в кузове грузовика и теперь вооруженный трофейным коротким карабином.
– Будешь меня корректировать. Не высовываясь. Через листву. Польский пулеметный расчет видишь?
– Вижу.
– Теперь следи за моей стрельбой и подправляй.
Лейтенант, подняв только правую руку, дал очередь с десяток патронов в примерном направлении вдоль прогалины, слегка поведя стволом из стороны в сторону. Тут же более длинной очередью откликнулся его противник, и лейтенант моментально опустил свою руку вниз. Одна из летевших густым веером пуль даже дзынькнула куда-то в его пулемет, впрочем, не причинив вреда.
– Метров на двадцать ближе, – внес поправку Соколовский, когда вражеский пулемет замолк. Карпенко слегка подкрутил колесико вертикальной наводки и опять полоснул, поведя стволом. Враг не ответил. – Метров на тридцать дальше, – радостно крикнул Соколовский. – Пригнулись гады! Пешие легли, а конники и повозка вообще за деревья дернули.
Гады снова приподнялись и застрочили, чуть-чуть меняя высоту прицеливания – щедро досталось их убитым товарищам: от мертвых тел полетели клочья мундиров, кровавые ошметки и брызги. Если так пойдет и дальше – скоро ненадежный импровизированный бруствер и вовсе спасать перестанет. Переждав огонь, лейтенант совсем чуть понизил вертикальную наводку и выпустил короткую ответную очередь. Сзади, где должны были засесть вдоль дороги бойцы под командой Сидоренко, донесся слаженный залп. Хлопнули несколько гранат. Треск беспорядочных выстрелов. Тишина.
– Так держите, командир, – крикнул Соколовский. – Нет, лучше, чуть левее. Вот. Теперь прямо по ним. Эти с-суки легли и привстать боятся. Стоп! Командир, прекратите! (Лейтенант перестал давить на спусковой крючок). Там какой-то красноармеец на них налетел. Саблей к хренам собачьим так их и сечет! В капусту!
Лейтенант слегка приподнялся, достал из футляра и приставил к глазам бинокль. Действительно, на пулеметной позиции бушевал с одной лишь саблей в руке боец в красноармейской форме. Одинокий красноармейский рубака, по всей видимости, повоевал удачно: он опустил руку с окровавленной саблей и приветливо помахал в сторону лейтенанта левой свободной ладонью. Карпенко рассмотрел в бинокль его запыхавшееся с открытым ртом лицо, здоровенную, даже на таком расстоянии фигуру в залитой кровью гимнастерке. Этот верзила, так удачно изрубивший поляков с тыла, был явно не из их роты. Он бы такого громилу запомнил даже в другом взводе. Видно, из приданного роте усиления: бронеавтомобилей или артиллерии.