Над головой, чуть ли не постоянно, то в сторону германской территории, то, уже отработав по врагу, обратно ползли на большой высоте или резво мчались пониже полки и отдельные эскадрильи сталинских соколов. Самолетов люфтваффе в воздухе наблюдалось ощутимо меньше: сказались советские превентивные массированные налеты на их аэродромы.
Следом за корпусом Катукова, во все расширяющийся пролом больше не существующей советско-германской границы, уже не встречая сопротивления, заходили механизированные дивизии второго эшелона, клином продвигаясь вперед и не столько уничтожая, сколько расталкивая подальше в стороны остатки разбитых германских сил, занимавших бывшую польскую территорию. Танки во втором эшелоне были те же Т-34, но уже в меньшем количестве; стрелки также не утруждали свои ноги, а ехали в кузовах трехтонок и полуторок; но артиллерия уже была не самоходная, а тянулась, в зависимости от калибра, гусеничным, колесным или даже по старинке, гужевым транспортом.
Навстречу Катукову с севера Сувалкского выступа довольно успешно прорывался почти аналогичный по составу танковый корпус генерал-лейтенанта Кривошеина, того самого, что в 1939 году вместе с погибшим во Франции Гудерианом принимал совместный советско-германский парад в польском Бресте. Вполне успешно прорывался. До начала наступления разделяло оба корпуса, если смотреть по карте по прямой – около 40 км, но если принимать во внимание изгибы дорог, особенности рельефа и прочие неблагоприятные условия – то и все 50.
Относительно легко взломав первую полосу германской приграничной обороны, Катуков выслал вперед и в стороны усиленные дозоры: тридцатьчетверки с десантом на броне и модернизированные бронеавтомобили БА-12. Один такой дозор из двух броневиков и трех танков настороженно, хотя командиры экипажей и выглядывали с биноклями из башенных люков, пылил по проселочной дороге, ныряющей то вверх, то вниз по холмам и лощинам между полей и небольших посадок. Следом, в полукилометре, не теряя их из виду, ползли основные силы.
Навстречу дозору повстречался немилосердно настегивающий лошадей быстро мчащийся, подпрыгивающий на ухабах, обоз из явно армейских фургонов, с ездовыми в армейских германских куртках. Завидев пылящие навстречу бронемашины, немцы сперва, должно быть, приняли их за своих и знаками просили принять с дороги вправо. БА-12 с дороги съехали – побоялись застрять на груженых повозках и массивных битюгах. Но танковый взвод, вынырнувший из пыльного шлейфа следом, не снижая скорости, разметал и подмял под себя, хищно пережевывая широкими гусеницами, и лошадей, и обозные телеги с грузом, и не успевших спрыгнуть с передков ездовых. Кое-кто из танкистов в глубине души пожалел лишь жалобно от боли и ужаса ржущую невиновную ни в чем вражью тягловую силу. Но, что было делать? Приказ – вперед!