– Но ты мне позвонила.
– Я ошиблась.
– Значит, ошиблась, да?
– Да, – упрямо выдала я. – Я вообще часто ошибаюсь, причем как по всяким ерундовым поводам, так и по-крупному. Такая уж я, не умею принимать правильные решения. Не умею нормально позаботиться о себе. И вообще, знаешь, что? Мне пора, Гера. Спасибо, что забрал меня с автобуса.
Я бросилась к выходу.
– Подожди, Лиза, – Герман попытался перекрыть мне путь в прихожую, и мы застряли в коридоре, два возмущенных, тяжело дышащих человека, которым хочется что-то сказать друг другу, но сказать, по сути, нечего. Я замужем, Гера теперь знает об этом. И как же быстро, почти мгновенно, приговорил меня Гера Капелин – осудил и повесил табличку преступника на грудь. «Наркоторговка Лиза Ромашина». То есть Тушакова, конечно.
Мы ничегошеньки, ничегошеньки не знаем друг о друге. Вот и стоим – и молчим. И только прожигаем друг друга взглядами, за которыми – простой и никому не нужный факт. Мы, кажется, сильно нравимся друг другу. И что теперь? Целоваться, что ли?
– И не звони мне больше, Гера. Ничего хорошего не выйдет. Не пойду я с тобой на санках кататься в Крылатское, – сказала я, пригибаясь, чтобы проскользнуть под его рукой. Высокий рост – большая проблема, когда нужно быстро кого-то поймать. Я вышла в коридор, давясь слезами. Глупость, какая глупость, что он мне так нравится. Я столько лет гонялась за своим мужем, что забыла о том, что можно чувствовать вот такую безумную и бездумную, почти животную тягу к другому человеку. Еще минута – и я бы сама осталась, и сдалась бы, и стала бы «ему изменять», говоря о Сергее. Мне не нужна была невиновность, мне не нужна была моя правота, и с некоторых пор я не слишком ценила честность, за исключением, разве что, честности с самой собой.
Я бежала так быстро, как только могла. Я бежала, чтобы упасть от усталости, бежала до того, что в моих легких что-то разрывалось на части, и мне стало трудно дышать, и я закашлялась. Я бежала, пока могла физически передвигать ногами, и чем хуже мне становилось, тем дальше уходил образ Германа Капелина. Глупая, глупая Лиза – думай. Ты играешь партию в шахматы, где фигуры соперника тебе вообще не показывают. Любое неверное решение, любой неверный ход – и ты проиграла.
Возможно, ты уже в патовом положении. Видео из программы – что-то с ним не так.
Что-то меня в нем беспокоило. Беспокоило, но ускользало от меня, как ключ к загадке, которую я уже слышала и даже разгадывала, но наотрез забыла ответ. На дороге я поймала такси. Говорливый водитель сокрушался, что от Вернадского до моего дома в воскресенье так близко, что хоть плачь. Я отдала ему последние двести рублей и вышла из машины на повороте. За такие деньги водитель отказался заезжать во двор. Мол, потом замучаешься у вас тут разворачиваться. Машины стоят в три ряда, как булки в кондитерской, не пройти, не проехать. Как мало иногда нужно, чтобы определить весь ход событий. Если бы он довез меня до подъезда, все, возможно, пошло бы по-другому. Но водитель оказался жадноватым, и я завернула во двор, как говорится, на своих двоих. И увидела то, что никак не ожидала увидеть. То, отчего я моментально поледенела от ужаса.