– Господи, Фая, я могла бы спать уже. А дети уже спят. Ты что, хочешь разбудить детей? Если ты их разбудишь, ты с ними и сиди.
– А ты не думала о том, что дети требуют времени и сил? Что с ними нужно сидеть, играть, учить их и так далее? Нет? Когда рожала – не стала думать?
– Ты меня пугаешь. Ты звучишь, как наша мать, ты хоть сама это понимаешь, а? – прошипела я, выходя на кухню. – Какой, к черту, telegram? Опять играешься с программами? Ты написала что-то новое?
– Скорее закачала что-то старое. Обычный мессенджер, Лиза. Ладно, слушай, знаешь что? Я сейчас к тебе приду.
– Зачем это?
Но она оборвала разговор еще до того, как услышала мой вопрос.
– Что за человек! – возмущалась я, отшвырнув телефон на диван. Из-под него вышел полностью согласный со мной Ланнистер. Он кивнул (во всяком случае, мне так показалось). – Да, Ланнистер, да. Никакого сладу, да? Кто так делает? Заинтригуют человека, а потом трубки швыряют. Что? Да, я понимаю, ты считаешь, что все из-за мужиков. Да, обычно так и есть, но тут дело в Фае. Что? – Я наклонилась к коту и сделала вид, что слушаю его, что он мне что-то сказал. – Да, Ланнистер, я понимаю, что тебя буквально вышвырнули из родного дома. С другой стороны, тебе же и у нас неплохо. Нет, Ланнистер, нет. Ты лучше подумай, что будет, если этот, как ты выражаешься, чертов Константин реально решит остаться у Майки навсегда. Возможно, тебе вообще придется к нам переехать. Нет, не смотри на меня так. Я пошутила, пошутила!
Но было поздно. Словно оскорбившись на мои слова, Ланнистер мяукнул и ушел.
Глава девятая. Нежданная гостья из будущего
Фаина приперлась в своем стандартном обличье – клетчатые шерстяные штаны, блестящие коричневые боты на меху, свитер, распахнутая зеленая куртка с большим количеством карманов. Довершал комплект поистине бесконечный шарф из красной нитки – плод маминых трудов. До того как потрясти нас всех своими матримониальными планами, мама вела образ жизни, вполне соответствующий бабушке и вдове: поливала цветы, вышивала их, выращивала их на даче и вязала нам всем шарфы.
Кто-то мог бы решить, что с помощью такого вот абсурдного внешнего вида Фаина Ромашина протестует против окружающей действительности, что она выражает свое весьма странное «я» через это сочетание несочетаемого, однако я-то знала ее всю жизнь, я выросла с нею рядом. Как бы странно это ни звучало, Фаина исходила всегда только из соображений функциональности и надевала те вещи, которые были, во-первых, чистыми, во-вторых, лежали ближе других.
Кажется, такой логики, в точном соответствии с алгоритмом эффективности, придерживались многие ее коллеги-программисты.