– Как человека, – подсказала Маргарита. Она бросила взгляд на юнита, который прилип к здоровенному иллюминатору лабораторного отсека и созерцал бескрайнюю сине-черную даль. – Предлагаешь называть его порядковым номером?
Павел смухордился, будто целиком сжевал лимон.
– Вот и я о том же, – вздохнула Рита. – Нельзя, чтобы Семь-два-семь усомнился в своей человеческой природе. Иначе вся твоя концепция рухнет.
– Ты привязываешься к нему? – строго спросил Павличенко.
– Ни в коем случае, – криво улыбнулась Беликова, не отрывая глаз от широкой спины. Под футболкой угадывались твердые мускулы. – Я цинична как никогда. Наш нестандартный киборг для меня просто объект и ничего более.
Павличенко с сомнением покачал головой.
– Чаю налить?
– Давай, – сказала Рита. – Мне с лимоном, ему – без.
Паша тихо, но ядрено матюгнулся.
Маргарита приблизилась к подопечному. Захотелось коснуться, провести ладонью по рельефным бицепсам, и чтобы сдержать этот глупый порыв, Беликова сложила руки на груди.
– Любуешься?
– Да… – Брюнет продолжал рассматривать лишенный жизни вакуум. – Есть в космосе какая-то удивительная притягательность. В нем чувствуется сила, не находите?
– Раньше он казался мне прекрасным, – ответила Маргарита.
– Раньше? – Голубые глаза уставились на нее.
– В детстве я прочла с полсотни книг о космических приключениях, – пожала плечами Беликова. – Тогда мне казалось, будто полет в космос – предел мечтаний. Неизведанные дали, загадочные планеты, удивительные странствия… А на деле… На деле вот. – Она кивнула на черноту за бронестеклом. – Пустота. Ни жизни, ни света… ничего. Полное абсолютное ничто. Все путешествия ограничены станцией, на которой обитает горстка людей… и куча бесчувственных роботов.
Она осеклась. Отвернулась.
– Наверное, больно разочаровываться в том, во что свято верил… – изрек киборг, убежденный в том, что он – человек.
– Наверное, – согласилась Рита и кое-как выдавила улыбку. – Удалось вспомнить что-нибудь?
Юнит сморщил лоб и снова уставился в иллюминатор.
– Я помню скорость, – сказал он, напряженно глядя в темноту. – Такую, что внутри все холодеет. И еще голос в шлемофоне… Голос Софи. А потом… Взрыв, слепящий свет и… и все.
«Вот тебе и мнимая память, – подумала Беликова. – Слишком уж складно для системного сбоя».
– А имя? – спросила она. – Имя вспомнить удалось?
– Нет, – ответил киборг и помрачнел.
Беликова изобразила улыбку. Взяла подопечного под руку.
– Надо же мне как-то тебя называть, – скривила она губы. – Хотя бы чисто условно.
Киборг остановился и так посмотрел на нее, что у Риты едва колени не подогнулись.