– Так это… вы ж про барыню говорили, – оправдывался перепуганный денщик. – А про горничную девку ничего сказано не было…
– Ах ты… – Белов от души размахнулся, но Настя остановила его.
– Гриша, не надо.
Тот пожал плечами, но руки разжал. Василий отступил, но так, чтобы закрыть собой Глашу, чьи огромные васильковые глаза уже были полны слез. Белов отметил, что плакала девка тоже красиво. А еще, что его абсолютно не трогает эта красота.
– Настасья Платоновна, вы же сами сказали… что препятствовать не будете, – прошептала Глаша, судорожно шмыгая носом.
– Я про свадьбу говорила, а не про блуд! – отрезала Настя.
– Какой блуд! – не выдержав, возмутился Василий. – Помилуйте, барыня! В казармах и места для этого нету!
– Там сеновал есть, – подсказал Белов.
– Григорий Петрович, а то вы не знаете, что к тому сеновалу очередь! Его ж в карты выигрывают.
Настасья, слегка ошарашенная такими доводами, растерянно смотрела на слуг, все еще жавшихся друг к дружке.
– А сеновалов других нет? – спросила она.
– Есть, но далече, пешком не успеть…, да Григорий Петрович их всех знает! Показать может! – охотно ответил денщик и ойкнул.
– Ох, Васька, договоришься, – предупредил Белов, едва сдерживая смех.
– Так Григорий Петрович, я что? Я ж про лошадей! Вы недавно с другом своим сено хорошее для коней искать изволили, чай все сеновалы в округе и объехали! – затараторил денщик. – Как вернулись, то сетовали, что все далече!
– В казармы ступай! – оборвал его Белов. – Я к утру буду. Постель мне приготовь! И сменную пару!
– Понял, не дурак, только это… вы Егору скажите, негоже в карты мухлевать! Вторую неделю сеновал занимает!
Уже не зная, смеяться или все-таки врезать своему денщику, Белов беспомощно посмотрел на невесту. Та прикусила губу, пытаясь сдержать улыбку. Это решило дело.
– Бегом марш! – почти по-звериному рявкнул преображенец на денщика.
Василий вжал голову в плечи, юркнул в сторону и быстрым шагом направился к казармам. Григорий повернулся к Глаше, хищно сверкнул глазами.
– А ты что стоишь? Пшла в комнату! С тобой Настасья Платоновна позже разберется!
Ойкнув, девка поспешила скрыться в доме.
– Сеновалы, значит? – уже не скрывая улыбки Настя обернулась к жениху. – Григорий Петрович, неужто и такое с вами случалось?
Тот наигранно поморщился.
– Господь с тобой, Настенька! Там же колко, и сенная труха во все места лезет! – Григорий все-таки рассмеялся и прислушался. – О, Глаша твоя вещи обнаружила. Охает и причитает!
– Ты и это слышишь?
– Конечно! – Белов самодовольно выпятил грудь. – У нас слух знаешь какой! Не даром именно преображенцы у дверей спальни императрицы дежурят!