Всю дорогу, проходящую по Питерсхоффу, Насте не давали покоя злосчастные колокольчики, которые Григорий сжимал в руке. Как не пыталась она не думать об этом, в голову постоянно лезли назойливые мысли о букете. Девушка понимала, что ревновать глупо, к тому же колокольчики гвардеец мог собирать и сестре или племяннице, но все равно никак не могла позабыть цветы.
В мыслях об этом Настя искусала себе все губы.
– Приехали, Настасья Платоновна! – Петр спрыгнул с облучка и распахнул дверцу кареты.
Девушка вышла.
– Петр, езжай в казармы, – распорядилась она. – Глашу вдруг там увидишь – накажи, чтобы ко мне шла!
– Будет сделано, барыня! – слуга поклонился и вскочил на облучок, – Пошла, залетная!
Карета со скрипом двинулась по дороге.
Настя подошла к крыльцу, когда её окликнул слишком знакомый баритон, при звуках которого по коже пошли мурашки.
– Анастасия Платоновна, добрый день! Рад, что вы так быстро вернулись!
Девушка обернулась и встретилась взглядом с холодными глазами соседа.
– Михаил Евстафьевич, добрый день! – она постаралась, чтобы голос звучал ровно. – Какими судьбами?
– Да вот, вас жду, – Волков не стал ходить вокруг да около.
– Меня? Зачем?
– Хотел выразить сочувствие в связи с положением вашего батюшки. Простите, что не сказал вам этих слов вчера – о бедствиях ваших друзья просветили лишь сегодня поутру.
Настя прикусила губу, подыскивая наиболее подходящий ответ. С одной стороны, вроде бы речь шла о её отце, но с другой – Волков не сказал ничего определенного, а следовательно, мог просто пытаться выведать подробности у наивной соседки.
– Все это – досадное недоразумение, – наконец сказала она. – Государыня обещала в скором времени во всем разобраться…
– О, Елисавета Петровна взяла покровительство над вами? Это прекрасно. Только… – Михаил сделал вид, что слегка замялся. – Вы же знаете, сколь переменчивы намерения у сильных мира сего. Стоит им узнать, что вы что-то скрыли от них, и их расположение обернется страшным гневом…
Настя опустила глаза, опасаясь, что может выдать себя. Сила забурлила в ней, так и предлагая наказать этого наглеца.
– Побойтесь Бога, Михаил Евстафьевич, – произнесла девушка как можно более миролюбиво. – Какие у меня могут быть тайны от государыни?
– Не знаю, не знаю, – он вновь холодно взглянул на девушку. – Вам виднее, какие…
– Вы поджидали меня, чтобы сказать именно это? – сердито спросила Настя.