При упоминании об исповеди Настя вздрогнула и беспомощно посмотрела на Анну Михайловну, та ободряюще улыбнулась и вновь повернулась к Левшину.
– Сашенька, думаю для всех будет лучше дождаться отца Кирилла. Все-таки преображенцы – народ особый, сам понимаешь…
– Псы они блохастые, – беззлобно отозвался Левшин. – Но я, Анна Михайловна, тоже решил, что отец Кирилл все ж надежнее, потому не называл имен.
– Хорошо, – кивнула ведьма, бросила быстрый взгляд на каминные часы и охнула. – Я ж на кухню сбиралась! Сашенька, вы останетесь на обед?
– Благодарю, но в другой раз! – Левшин поклонился. – С вашего позволения, я пойду! Мне еще в казармы надобно!
– Не смею вас задерживать.
Щелкнув каблуками, измайловец вышел.
– Вот балаболка! – воскликнула Бутурлина. – Все бы ерничать, да бежать куда-то. Женить бы его…
– Не женится он, – глухо ответила Настя, все еще думая о своем. – Даша за него не пойдет…
– Даша? Это которая во фрейлинах третий год ходит? – Бутурлина оживилась. – А ведь ты права, они были бы прекрасной парой.
– Были бы, коли приданое у Даши было, – девушка вспомнила разговоры с подругой и покачала головой. – Нет, Анна Михайловна. Пустое это дело.
– Ну раз пустое, то пустое, – согласилась та, прислушиваясь к скрипу калитки. – А вот и Александр Борисович пожаловал. Рано он…
Бутурлин вошел в комнату. Судя по его побледневшему лицу и тяжелым шагам, командир преображенцев чувствовал себя неважно.
– А, Анна Михайловна, ты здесь? – он буквально рухнул в кресло, расстегнул мундир.
Степан, тенью шагнувший за хозяином, засуетился, помогая размотать с шеи офицерский шарф.
– Так-то лучше… – Александр Борисович шумно вздохнул и огляделся, явно ища, к чему бы придраться.
Взгляд упал на погнутую раму.
– А это что еще такое? – прогремел командирский голос.
– Я ставни не успела закрыть, вот ветром и выбило, – отмахнулась Бутурлина. – Да ты, друг мой, не переживай, к вечеру починят.
– К вечеру? – взвился Александр Борисович. – Почему к вечеру? Распустились тут! Мало мне на службе неприятностей, еще и дома черт те что твориться!
Анна Михайловна обеспокоенно посмотрела на мужа, затем перевела взгляд на Настю, собиравшуюся проскользнуть в свою комнату, чтобы хоть как-то укрыться от намечавшегося скандала.
– Настенька, гроза закончилась, ты бы прошлась, в парке прогулялась, а то бледная вся! – произнесла Анна Михайловна тоном, не терпящим возражений. – О Грише не переживай, я присмотрю!
– Что с Беловым?! – встревожился Бутурлин, моментально позабыв о том, что хотел поругаться.
– С ним все в порядке. Сам увидишь, когда проснется.