– Молись, – говорит голос.
– Я Юстина Гловацкая, – отвечаешь ты.
Что-то холодное и металлическое, кончик чего-то длинного вжимается тебе в шею, а ты прикидываешь, узнало бы тело эту форму, если бы тебе не было известно понятие оружия.
Страх появляется чуть позже.
– Молись, – говорит мужчина.
– А потом мы пойдем? Куда? – тихо спрашиваешь ты.
Чернота так жадна. В лесу, холодной ночью.
– К Черному Потоку, – говорит голос. – Не бойся. Там неглубоко, всего лишь по шею.
– Где Юстина? – спрашиваю я, видя, что ее машины нет под домом.
– Это твоя жена, не моя. Пойдем, сперва нужно поесть, – говорит он, открывая дверь.
– Сперва? – спрашиваю я.
Он не отвечает, идет в сторону гаража, открывает его ключом, повешенным на цепочке, что свисает из кармана: толстым и поржавевшим, тем самым, который мы использовали, чтобы открывать гараж двадцать лет назад. Все собаки лают как обезумевшие, наверняка видят что-то далекое и опасное, висящее в воздухе, все, кроме Рокки, который тихо попискивает, спрятавшись под лестницей. Я хочу увидеть, что там, но вижу только небо, серо-бледно-синее. Вижу птиц, которые выписывают круги по этому небу. Может, они и правда что-то пишут мне – то, что я должен прочесть. А может, это никакие не птицы, но изъян в моем глазу.
– Сперва? – спрашиваю я снова, идя в сторону гаража.
Там пахнет смазкой, углем для растопки и сечкой для свиней, под стеной стоят связанные пластиковыми веревками джутовые мешки. Я иду по прикрытой досками яме в сторону деревянного стола, на котором лежат грязные инструменты. Гжесь уже в яме, посвистывает. Переставляет предметы, что-то ищет.
– Сперва? – спрашиваю я в третий раз.
– Спокойно, – отвечает он. Стоит наклонившись, с руками в целлофановом мешке, полном каких-то предметов. – Поедешь со мной кое-куда.
– Я никуда не еду. Хочу подождать Юстину, – отвечаю я.
Гжесь распрямляется. Что-то щелкает у него в спине. Он шипит от боли. Кто-то открывает дверь в подвал.
– Кто там? – спрашивает Ясек.
– Это я! – кричит в ответ Гжесь. – Не бойся.
Только теперь я вижу, что` Гжесь держит в руках. Буксирный трос, грязный от смазки, свернутый в лассо. Мы снова выходим на улицу, Гжесь прячет трос в багажник. Потом снова возвращается в гараж, я иду следом, он приседает, ищет что-то в куче коробок и емкостей под деревянным столом.
– Отец – тяжелый мужик. Может и хорошо, что ты его слегка осадил. Мы когда-то тоже сошлись на кулаках. Тебя тогда не было. Он только-только начал с Агатой ходить, – говорит Гжесь.
Встает. Это маленький ящичек для инструментов. Не знаю, почему он выбрал именно его. Как не знаю и то, зачем тот ему нужен.