Во всяком случае, никто не бегал по парку, стреляя в людей из автомата. Если бы это было так, уже за первую четверть часа погибло бы нескольких сотен человек. Недостатком, однако, было то, что сейчас все могло затянуться надолго, ведь преступник действовал из укромного места и его было значительно труднее найти.
Вот тут-то и появился Фабиан Риск. На самом деле все дело было именно в нем. Этот швед словно из ниоткуда появился с оружием в руках и четким пониманием того, что ничто не сможет его остановить.
Он почувствовал это сразу, как только вошел в кабинет, в котором находился Риск. Твердая решимость в его взгляде говорила о том, что он готов на все что угодно, невзирая на последствия.
В каком-то смысле он завидовал Риску. Сам он всегда имел склонность больше думать о последствиях, чем о самой цели. Он не был героем и никогда им не станет. Правда заключалась в том, что он был жалкой посредственностью. Но он был далеко не глуп и на этот раз не имел ничего против того, чтобы позволить кому-то другому побыть героем.
Милвох продолжал идти вперед и следил за тем, чтобы оставаться в постоянном движении, как ему велели кости. Он двигался аккуратно и достаточно спокойно, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, и старался выглядеть так, как будто был одним из ни о чем не подозревающих посетителей, которые наслаждались солнцем и не могли представить лучшего места, чтобы провести остаток дня.
Подавляющее большинство, по-видимому, все еще понятия не имело о том, что произошло, хотя некоторые из них, казалось, все же подозревали, что-то не в порядке. Некоторые это уже осознали и поспешили, несмотря на протесты детей, к выходам, где очереди становились все длиннее и длиннее и повсюду валялись кепки, рюкзаки и свитера, все красного цвета, как будто их снимали и бросали прямо на ходу.
Он на такое точно не рассчитывал, но при этом ничего не мог с этим поделать. Смена цвета была бы сейчас очень кстати, но кости снова выбрали сменить оружие, теперь это был нож, что, с другой стороны, предпочтительнее, так как запас стрел подходил к концу.
По поводу арбалета он сначала немало беспокоился, но по прошествии времени должен был признать, что это самое забавное оружие из всех. Оно даже лучше меча. Было что-то загадочное и в то же время занимательное во всей конструкции арбалета. Физика, в ее самом интересном проявлении. Не говоря уже о стрелах. Он не мог представить себе ничего более сексуального, чем когда они почти бесшумно пронзали воздух и вонзались в цель, не прося разрешения, не принося извинений.