Без них не было бы смысла во всем этом. Без них этого бы никогда не случилось.
И вот двери закрылись. Все внешние звуки затихли, а звуки внутренние стали еще более интимными. Через минуту в комнате уже ощущалось предвкушение. Оно будто вибрировало, становясь осязаемым. Или это просто дрожала она сама?
Наступила полнейшая тишина, но она заставила себя подождать еще немного. Это было не то событие, которое стоило торопить, чтобы все закончилось как можно быстрее. Останься в своей боли, повторяла она про себя. Останься и терпи.
И вот она медленно встала, сначала сев, а затем так же медленно опустилась на колени. Наконец она встала, выпрямившись и прижав руки к телу по обеим сторонам. Тишина теперь была такой плотной, что казалось, будто каждая молекула воздуха задержала дыхание.
Она смотрела в глаза одному мужчине, пока тот не отвернулся. Это произошло очень быстро. Слишком быстро. Потом она выбрала женщину. Сделать это получилось проще, но в конце концов сдалась и женщина, она отвела взгляд.
Следующего она решила выбирать гораздо более тщательно, поэтому стала обходить зрителей и несколько минут изучала их. Это были люди разного стиля и телосложения. От кого-то сильно пахло, другой сидел в инвалидном кресле, а третий странно улыбался.
Мужчина, которого она в итоге выбрала, был ее ровесником, может быть, немного моложе. Он был подтянутым и с прямыми чертами лица. Она мгновенно почувствовала, что это человек смелый и он не спрячется в свою раковину как трусливый моллюск. Время шло, они смотрели в глаза друг другу, и, убедившись, что он не отвел взгляда, она начала расстегивать блузку, пуговицу за пуговицей.
Она была уверена, что у нее задрожат руки, но этого не произошло. Только когда блузка была полностью расстегнута, он отвернулся, и она смогла отступить на середину комнаты и позволить ей упасть на пол.
Она посмотрела на свою грудь и красный кружевной бюстгальтер, который Фабиан купил вместе с парой кружевных трусиков для нее на Рождество несколько лет назад. Тогда она разозлилась, считая это проявлением сексизма и мужского шовинизма, и отказалась их надевать.
Только когда у нее начался роман, она использовала их. И теперь. Она собиралась бросить их в огонь и превратить в пепел, как будто их никогда и не существовало. Но теперь они были на ней и поразили всех своим ярким красным цветом.
Она выбрала жену одного из мужчин постарше, из тех, кто почти пожирал ее взглядом, подошла и повернулась к ней спиной. И снова она подождала немного и даже сбилась со счета. Прошло немало времени, прежде чем женщина наконец набралась смелости и расстегнула ее лифчик, после чего Соня вернулась на середину комнаты и позволила ему упасть на пол.