Я же мог порадовать народ только песнями из кинофильмов. Песня Бумбараша «Наплявать, наплявать, надоело воевать» пошла на бис. Думаю, Волошин не сплагиатит и под своим именем не запустит.
Как бы то ни было, на пятый день мы добрались до Севастополя еще не получившего звания «Города-героя», зато имевшего неофициальный статус столицы Белого Крыма.
В Севастополе я бывал и в те времена, когда Крым был советским, наезжал в девяностые, а последний раз… ну, вы понимаете, когда это было.
Сложно что-то сказать о городе, который пережил за последние сто лет реконструкции, почти полное уничтожение, восстановление и строительство новых зданий. Отличается ли старый от нового? Конечно же отличается, еще как. Памятник Нахимову на одноименной площади на месте, хотя, вроде, и не такой. Графская пристань, вроде, такая же, по крайней мере, львы на месте.
На конспиративную квартиру (хотя это и была саманная мазанка) пришлось тащиться через весь город — к Карантинной бухты. До центра далековато, зато хорошо виден Владимирский обор и руины древнего Херсонеса.
Книгочеев, доставленный в город Иваном из партизанского отряда, сидел на пороге и курил здоровенную самокрутку. С каких это пор Александр Васильевич начал курить? Хм.
— Все так плохо? — поинтересовался я вместо приветствия. — Кутепов не захотел пойти на контакт?
— Генерал меня даже не принял, а соизволил передать, что у него нет родственников в Советской России, а если кто-то себя именует сестрой генерала Кутепова — она либо самозванка, либо сумасшедшая.
Что же, если один контакт провалился, нужно искать другие. Среди окружения Врангеля был один вменяемый человек — генерал Слащев. Что бы о нем не говорили — наркоман, мол, пьяница, но полководец талантливый. А ведь Яков Александрович еще Деникину предлагал заключить мир с большевиками и был уверен, что мы согласимся. В апреле двадцатого года, когда Деникин, осознавший бесполезность борьбы с большевиками, решил удалиться на покой, а среди генералитета разыгралась нешуточная борьба за власть, только Слащев удерживал фронт силами одного корпуса. Слащеву есть за что обижаться на Врангеля. Яков Александрович и сам мог претендовать на должность главкома, но Врангель лично вычеркнул его из списков не кандидатов даже, а выборщиков.
— Максимилиан Александрович, а вы знакомы с генералом Слащевым? — поинтересовался я, надеясь, что в этой истории Врангель принял у строптивого генерала отставку. А ведь могло так случиться, что здесь барон подчинил Слащеву все вооруженные силы Юга России.
— Увы, — развел руками поэт.