— А вы не знаете, кто бы мог познакомить меня с генералом?
— Так прямо-то и не скажешь, — задумался великий поэт. — Кажется, нет. Хотя, постойте-ка… Я знаком с Ниночкой Нечволодовой, то есть, Ниной Николаевной.
— А что за Нина Николаевна?
— Ниночка — боевая подруга генерала, этакая кавалерист-девица Дурова с поправкой на столетие. Кстати, два креста имеет за борьбу с большевиками. Да, она вместе с братом бывала у меня еще до войны. Девушка неплохие стихи пишет. Виделся с ней не так давно, кажется, была ранена.
Любопытно, есть ли в России люди, которых не знал бы Максимилиан Волошин или не имел с ними общих знакомых? Впрочем, что в этом удивительного, если через Коктебель (по запискам мемуаристов) каждое лето проходило по триста, а то и по пятьсот человек гостей? Остается выяснить, где нынче находится генерал со своей боевой подругой.
Выяснять местонахождение генерала отправились севастопольские подпольщики. Выяснили, что после отставки, Слащеву (теперь уже Слащеву-Крымскому) предложили отправляться в Константинополь, но генерал предпочел уехать в Ливадию. Я уж боялся, что в Ливадию придется отправляться опять-таки на волах, но тыловое начальство, с которым пообщались наши люди, за скромную плату в два червонца с удовольствием предоставило автомобиль вместе с водителем. Ну вот, а говорят, что у белой армии плохо с бензином.
Я отчего-то думал, что Слащев обитает в Ливадийском дворце в окружении грозной охраны. Ан, нет. Генерал проживал в одном из обывательских домов, а из охраны с ним была лишь подруга — Нина Нечволодова, симпатичная дамочка, щеголявшая в просторной мужской рубахе и синих бриджах, опираясь на палочку. С Волошиным Нина Николаевна расцеловалась, со мной поручкалась. И скоро мы уже сидели за столом, пили вино (я только нюхал, но внимания на это никто не обращал) и разговаривали. Нина и Волошин принялись обсуждать судьбы литераторов, а мы со Слащевым (кстати, нисколько он не похож на Романа Хлудова в исполнении Владислава Дворжецкого) рассуждали о высоких материях, а потом, как-то само-собой разговор перешел на проблемы Крыма. Неожиданно генерал начал говорить интересные вещи. Видимо, наболело.
— А какая, к чертям свинячьим, оборона? Перекоп? Владимир Иванович, да не смешите меня. Перекоп — он только на бумаге — в отчетах, да в репортажах борзописцев наших укрепленный район, неприступная крепость, блядь, бетонные укрепления, управляемые фугасы, минные поля по периметру, артиллерия по сто стволов на квадратную версту, липа это все, мать ее ети! Да у нас во всей армии трехсот орудий не наберется. Деньги, что на камень да на кирпич выделялись, испарились куда-то. Верно, в Париже уже эти деньги, вместе с подрядчиками. А кто укрепления строил? Юзефович с Макеевым. Юзефович, тот вообще кавалерист, крепости ни разу в жизни не видел. Макеев, вроде, как и артиллерист, но всю жизнь по штабам сидел, жопу отъедал. И что настроили? Из укреплений там только Турецкий вал, который еще пленные казаки при последнем хане насыпали — обвалился уже. Юшуньские позиции, про которые в газетах пишут, мол, сплошные линии окопов, колючая проволока, красным не пройти, да еще и пулеметы. Какие окопы нахер? Они даже досками не обшиты, от дождей размокли давным-давно. Все доски либо разворовали, либо на дрова пустили. Две линии окопов — курам на смех. Куда раненых относить? И куда, извините, солдаты срать пойдут? Вот в свои окопы и гадят, вонь сплошная. А там, где дерьмо, скоро и дизентерия появится с кровавым поносом. Половина окопников на понос изойдет в бой не вступив. Колючая проволока в два ряда — это преграда? Немцы перед своими позициями тридцать, а то и сорок рядов вели, так мы их все равно прорывали. И что, красные две линии проволоки не прорвут, да осыпавшиеся окопы не займут? Есть, говорят, пара участков, где ростовые окопы, заграждения в десять колов — их проверяющим показывают. Но окопы-то есть, а где люди-то станут жить? Ни блиндажей, ни землянок. Ладно, лето сейчас, но осень не за горами, а коли до зимы ждать придется? Колодцы никто не догадался вырыть, дров подвести. И красных на Перекоп не надо, сами все вымрем от голода и холода.