Всю жизнь Марику сопровождали — в скромных квартирах и дорогих домах, в Германии, Венгрии, Австрии — картины дяди Карчи. Незадолго до своей кончины он прислал ей в подарок книгу о своем творчестве с надписью на титульном листе: «Дорогая Марика, ты всецело поглощена своей жизнью. Посылаю тебе эту книгу, чтобы ты знала, кем был твой дядюшка».
Первая наставница Марики в Будапеште, милейшая женщина, у которой она три года брала уроки танцев, уже ничего нового дать девочке не могла. Марика почти каждый день жаловалась отцу:
— Папочка, не знаю, как мне быть… Ведь здесь мне не у кого больше учиться…
И в один прекрасный день на семейном совете прозвучало: Париж! Неужели молитвы (в буквальном смысле слова!) Марики дошли до Бога?! Она была счастлива и не думала о том, что в жизни семьи все резко меняется. Отец, в котором парадоксально сочетались отсутствие деловой хватки и склонность к риску, легкомысленность и смелость, пошел ва-банк: устав бороться с инфляцией, он вложил все свои деньги в банк, с директором которого был хорошо знаком, и купил четыре билета в Париж. И вот уже Марика, ее папа, мама и брат сходят с подножки поезда на французскую землю.
Много позже, на склоне лет, Марика Рёкк будет вспоминать, что Париж у нее вызывал смешанные чувства. Это был город вежливой и сдержанной холодности, не такой взрывчато-страстный, как Будапешт, но и менее надежный, небрежно-равнодушный. Ступив на платформу парижского вокзала, Марика громко и восторженно выкрикнула:
— Бонжур, Париж!
Этими двумя словами исчерпывался ее запас французской лексики.
Через несколько дней Марику отец отвел на пробный показ в знаменитое варьете «Мулен Руж». Девочку неприятно поразила проза дневного театра, который до этого она видела только в кино. На экране все сверкало и искрилось, а сейчас… Сейчас она увидела пригвожденный к фанерным щитам плюш, пропитавшийся запахами табака и пота, услышала, как неприятно скрипят кулисные колесики.
Но вот ей улыбается знаменитая миссис Гофман, руководительница танцевальной группы, протягивает руку. Марика вспоминает слова отца о том, как следует вести себя на просмотре, доброжелательно и уверенно смотрит в глаза миссис Гофман, пожимает протянутую руку. Поговорить, правда, не удается, потому что Гофман и члены ее группы владеют только английским.
Марика приободряется, протягивает таперу принесенные с собой ноты, и зазвучала музыка. Марика вдохновенно и азартно танцует. Мелькают руки, ноги, девочка-подросток в тренировочном трико выдает один пируэт за другим.