«Неужели и правда не врёт? — с замиранием сердца спросила себя девочка. — Но это же невозможно! Они ужасно дорогие, неужели она бы взяла такую вкусность с собой? Нет, быть не может!».
Но тут Кейтилин открыла коробочку, и взору Тилли открылась невероятная картина.
Их было не так уж много, всего-то штук десять. Но как они выглядели! Тилли смотрела на них и не верила, что их можно есть. Ей казалось, что это такие дорогие игрушки — с цветами, раскинувшимися на белом поле, пчелками, узорными травинками и ещё чем. И как они пахли! Живот Тилли скрутило от ожидания и красоты: ну разве можно такое есть?
— Они только побились немного, — извиняясь, произнесла Кейтилин. — Раньше были красивее…
— Можно я одно возьму? Правда можно? — спросила Тилли и не узнала своего голоса: таким он был очарованным и хрипловатым.
— Конечно, можно! — сказала Кейтилин, протягивая коробку. — Но только одно, ведь нам ещё очень долго идти.
Не веря своим глазам (и ушам, и носу, и ещё чёрт знает чему), Тилли осторожно коснулась одной из вкусностей и подивилась тому, какие же у неё грязные руки. Она вообще их мыла только тогда, когда купалась целиком, но даже тогда чёрная пыль от пустых пород не смывалась окончательно. Она стала частью самой Тилли, как у иных конопушки или прыщи. Девочка навсегда смирилась с тем, что теперь её руки навсегда останутся грязными. Но теперь она стояла над коробкой с долгожданными сладостями и думала о том, что она не должна ими касаться такой красоты.
— Ну что ты стоишь, бери!
Тилли вопросительно посмотрела на Кейтилин, затем прерывисто вздохнула, взяла двумя пальцами за корзиночку из теста и запихнула целиком себе в рот.
Разумеется, в ту же секунду она подавилась, и Кейтилин постучала ей по спине, называя неряхой и советуя откусывать по чуть-чуть, но Тилли было наплевать. Она всхлипывала, жевала через силу и вновь была готова расплакаться: пирожное оказалось ровно таким же вкусным, как она ожидала. Такое сладкое, сочное… абсолютно невероятное. Ничего подобного Тилли и припомнить не могла: даже мёд, который они с Жоанной тайком воровали в далеком детстве, не мог сравниться по сладости с этим лакомством. Да что там мёд — даже молочные сливки, остававшиеся на гигантских половниках фабрики, и то были менее вкусными! А ведь Тилли дралась за эти сливки: таскала за косы, била прямо в лица, приходила с самого утра и быстро-быстро, пока никто не отнял, облизывала выброшенный расточительной поварихой половник. Ух, как это было вкусно!
Но не сравнить, конечно, с пирожным.
— Ты что руками грязными ешь! Заболеешь же! Ты никогда их не мыла?