Надо было во что бы то ни стало отбить хлеб у басмачей. Мы спешили. Кони скакали галопом. Выбеленное снегом ущелье сверху было затянуто свинцовыми тучами и напоминало тоннель. Впереди, подстегивая шпорами коня, скакал Фаязов. За ним — Кравцов и я. Позади темным шлейфом тянулась колонна.
Километрах в шести от заставы на снегу заплясали зловещие огоньки выстрелов, и ущелье наполнилось гулом. Стреляли со всех сторон. С правого и левого фланга, со скатов, спереди и сзади, снизу и сверху.
Жарким был этот бой. Но нам не удалось отбить у басмачей хлеб.
Усталые, разбитые, возвращались мы на заставу.
— Ну, комиссар, что мы скажем дехканам? — спросил Фаязов. Лицо его было серым, губы дрожали.
— Скажем правду, — ответил я.
— От этой правды людям не будет легче.
Я и сам понимал это. Рухнули все надежды на то, что можно будет продержаться до весны.
Позади тянулась наша поредевшая колонна. Ехали медленно. Надо было везти раненых. Наряд, столкнувшийся с басмачами в горах, погиб. Тяжко было на сердце.
— Может быть, попробовать послать экспедицию в Хорог? — не очень-то уверенно спросил я.
Фаязов вскинул на меня удивленные глаза:
— Бредишь, комиссар. По такому снегу…
— Но ты же мог один пойти к басмачам только с гранатой, — проговорил я. — Разве это легче, чем пробиться через перевалы?
Фаязов молчал. Густые брови его были насуплены.
— Я уверен, если послать несколько бойцов вместе о колхозниками, они пробьются, — сказал я.
Начальник хмуро взглянул на меня, но во взгляде его уже не было удивления.
— Может быть, пробьются… — произнес он.
И через несколько дней кишлак провожал в дальний и трудный путь «хлебную» экспедицию: троих бойцов, которыми командовал Максимов, и семерых колхозников.
Наша «хлебная» экспедиция вернулась через неделю. Люди не смогли одолеть перевал. Даже первый. А сколько их было на пути!..
Измученные, обросшие, исхудавшие, бойцы и колхозники понуро ехали по кишлаку. Дехкане выходили из кибиток, молча глядели вслед всадникам. Рухнула последняя надежда.
Фаязов угрюмо, покусывая губы, выслушал доклад Максимова.
— Что будем делать, комиссар? — спросил он тихо и встревоженно.
— Надо немедленно созвать открытое партийное собрание, — ответил я. — Решим. Есть еще выход.
— Какой?
— Прищепа скажет, сколько еще своих припасов мы можем выделить дехканам. Поговорим с бойцами; может быть, организуем охоту…
Начальник заставы взглянул на меня повеселевшими глазами.
— Верно, Петр. Охота… И в конце концов не на острове же мы! Обратимся за поддержкой на соседние заставы…
Он впервые назвал меня по имени, просто по имени, очень тепло, по-дружески.