— Есть чего. В подклетах немало добра — они его бросить не пожелают. Угомонись ты, Христа ради, дай поспать.
Бусурман ушел и, поскольку сна — ни в одном глазу, нашел себе место на дворе, возле строящейся конюшни, сел на колоду, которую использовали, чтобы доски пилить, и стал думу думать.
Вечером князь приехал поздно — отстоял в Успенском соборе службу с государем и с патриархом. Он сразу лег — очень нога разболелась. Утром же Чекмай не станет увиливать от неприятного разговора — сам все скажет. Что можно предпринять до утра?
Бусурман, как большинство людей, упрямо отстаивал свое мнение, когда перед ним был собеседник, желательно — такой же яростный спорщик. А наедине с собой — кому показывать упрямство и непобедимый норов? Можно спокойно восстановить в памяти события, главные из которых — исчезновение сабли, ранение Никишки и предательство Гаврилы.
Он просидел на колоде до вторых петухов. Опомнился, когда услышал голоса стряпух — они встали, чтобы поставить тесто, и теста требовалось на четыре большие квашни — дворни-то немало.
Не смог заснуть и Смирной.
Он пытался разгадать взаимосвязь событий.
Гаврила как-то причастен к пожару — диковинно, нелепо, но — пусть. Женка, растерявшая жемчуг, связана с Гаврилой, — и вполне могла по приказанию Супрыги быть посредницей — чтобы заставить Гаврилу поджечь сарай и вынести саблю. Пока получается складно. Никишка видел, как Гаврила выбегает с саблей и кинулся за ним. Пусть так. В переулке Гаврилу ждали — должны были ждать. Может, та женка выскочила первой. Вслед за Гаврилой выбежал Никишка — и кто-то ткнул его ножом.
И возникает вопрос: как это допустил Гаврила? Никишка ему родня, самый младший сын его покойного деда. Зная, что парнишка истекает кровью в переулке, Гаврила возвращается и начинает тушить пожар. Что-то тут не так! Или Гаврила в темноте не видел, как появился Никишка и как его ударили ножом?
То есть, все происходило молча, без единого слова, и стремительно? Гаврила отдал саблю и помчался обратно, не глядя по сторонам? Смирной попытался все это вообразить — получилось плохо.
Если же Гаврила вынес саблю и отдал ее той женке, а она убежала с саблей в переулок, — так тоже непонятно. Тогда Никишка должен был не за ней бежать, а — к Гавриле. Опять же — что-то тут не так.
И еще Кутуз, который как-то в это дело замешался. Гаврила отдал ему саблю, Кутуз ее вынес — но это не объясняет поведения Никишки. Не мог парнишка знать, что за вещь столяр впопыхах уносит с княжьего двора…
Он мог бы побежать за Гаврилой, удивившись, что тот не пожар тушит, а неведомо где бегает…