— Исполню, коли велишь, — отвечал несколько удивленный поручением Чекмай. — Только возок наш… Подойдет ли для княжны?..
Возок был стар, и Чекмай собирался к следующей осени раздобыть новый.
Княгиня посмотрела на мамку.
— Так нам хоть на старой кляче верхом, лишь бы поскорей оттуда уехать, — сказала мамка. — Беда, беда!
В возок заложили возника, на облучок сел Пафнутьич, на другого возника вскочил верхом Чекмай, с ним пошли пешком Дементий — пожилой мужичище той породы, что бычка могут на плечах унести, и Стенька — тоже крепкий детинушка.
Дементия Чекмай раздобыл в Новгороде — тот был ведомым кулачным бойцом, не раз стаивал в стенке, в самом челе, хотя бойца-надежи, что прорывает с налету стенку противника, из него не получилось, чересчур тяжел для быстрого бега. Решив, что такой кулак величиной с горшок-кашник на войне непременно понадобится, Чекмай сговорился с ним и увел его с собой. И точно — в поиск Дементий не ходил, был изрядно велик и неповоротлив, а при князе состоял и однажды этим самым кулаком насмерть зашиб подосланного убийцу.
А пока запрягали одного возника и седлали другого, мамка Манефа Григорьевна все обсказала.
Княжна в Смуту потеряла родителей, жила при бабке, а та возьми да и помри. В тот же день часть дворни разбежалась — ушли дворник, истопник, кухарка с мужем. Близкой родни не осталось, одну Вассушку в терему оставлять негоже. Опять же — положил на нее глаз некий молодец и вбил себе в голову, что непременно должен ее увезти. Пока бабка была жива — он не осмеливался, а теперь девицу и защитить некому. Григорьевна и побежала к княгине Пожарской…
— Кабы у нас государыня была! — говорила она Чекмаю. — Так нет государыни, государя никак не женят. А заведено — при царице живут боярышни-сиротинушки, учатся рукодельям и Закону Божию, и она их замуж выдает. Была бы государыня — я бы ей в ноженьки пала: забери Вассушку, спрячь ее! А государыни-то и нет…
— Да, тут у нас сущая беда, — согласился Чекмай.
О том, как молодой государь пожелал жениться по собственному выбору, да злые люди помешали, вся Москва знала. Великая инокиня Марфа, не пожелав видеть невесткой Марью Хлопову, сейчас, сказывали, избрала княжну Марью Долгорукую. С этим делом уже следовало спешить — молодца стараются обыкновенно женить лет в двадцать, а государю — двадцать восемь, поди.
Замысел мамки был весьма неглуп — в палатах князя Пожарского девица была в полной безопасности. А для княгини это — богоугодное дело.
Мамку посадили в возок, Чекмай подбоднул коня каблуками, и они неторопливо двинулись к Дмитровке. Там совсем недавно начали заводить дворы знатные люди, а зотовский был выстроен при царе Борисе, благосклонном к князьям Зотовым, не настолько родовитым, чтобы мешать ему в его замыслах.