— Господи, сестрица, а я ведь до сегодняшнего дня считала тебя порядочной женщиной, — Лицо Любы приобрело ярко-пунцовый оттенок, — слава богу, это не так! — радостно заявила Анюта.
Люба стыдливы отвела глаза стараясь не встречаться взглядом с Максом, зато Анютка нагло, словно выбирала поросенка на рынке, прошлась глазами по лицу, фигуре и рукам неизвестного до сели человека:
— Так, значит вызывать никого не придется, — Анюта без лишних церемоний присела на свободный стул, — Как звать?
— Максим Федорович Спицын, — без капли смущения, продолжая намазывать мед на блинчик, представился наш герой.
— Потрясающе, настоящий живой мужчинка в гостях у моей тихони.
На Любу было страшно смотреть, две эти девушки были словно небо и земля, Люба была человеком зашоренным с кучей комплексов, навязанных тяжелым детством и воспитанием престарелой бабушки. Ураган Анютка, напротив являла собой образец полного отсутствия каких-либо комплексов, манер и условностей. На какой почве могли сойтись столь разные девицы Макс и представить не мог, и уж тем более не было понятно с какой стати эти две противоположности звали друг друга сестрицами.
Максимилиан сложил блинчик клинышком и прежде, чем засунуть его в рот, дабы разрядить обстановку, поглядел на Любу довольным безмятежным взглядом и произнес:
— Люб, великолепные блинчики, я целую вечность не ел ничего подобного.
Барышне явно полегчало, поняв, что сестрица ее не так уж и сильно опозорила в глазах гостя, Люба начала отходить.
— Сестрёнка, ты мне чаю то нальешь? — требовательно поинтересовалась Анюта, — а то я ведь по морозу, черти откуда добиралась до тебя.
— Из соседней пятиэтажки это, по-твоему, черти откуда? — слегка отойдя от стыда и поняв, чтовсе не так ужасно, как казалось ответила Люба.
— Ну Любаша, ну налей чайку. Ну я очень тебя прошу, просто умоляю, — эта шельма сложила ладони и поглядела на Любу такими глазками, что куда там профессиональным попрошайкам. — Позволь мне утолить свою жажду и я покину вас. Обещаю. Могу даже на библии присягнуть.
Сестрица сдалась, ее Анют оказалась тем еще манипулятором и оторвой. Любаша вздохнула, а после проследовала к газовой плите и поставила чайник.
— Прекрасно, — хищно улыбнулась Анюта, — а пока мы пьем чай можно и о жизни побеседовать.
Нотки страха вновь появились во взгляде Любы, барышня явно чего-то опасалась и Макс прекрасно понял, чего именно. Любаша боялась огласки одного неприятного факта, ей по зарез нужно было скрыть, что ее новый мужчина только вчера вышел на волю. В этом небольшом городке считалось дурным тоном связываться с освободившимися. Нет, прецеденты, разумеется, имелись, как, впрочем, и барышни, не брезговавшие такими отношениями, вот только заканчивались подобные сношения, как правило, плачевно. И Анютка обладая природным любопытством и въедливостью запросто могла докопаться до неприглядной правды. Если говорить совсем откровенно Анютка Максу понравилась, эта разбитная девчонка совершенно неприемлела лжи. Она сама рубила правду-матку в лицо и терпеть не могла, когда врали ей. Эта рыжая миловидная девушка с довольно аппетитной фигурой и смазливой мордашкой по какой-то не ясной для Макса причине видела людей на сквозь, чувствовала когда ей пытаются соврать на уровне подсознания. Подобных людей бывший учитель именовал простым незамысловатым термином — ведьмы. Этой девушке нельзя было врать, она чувствовала ложь на подсознательном уровне, а по сему, дальнейшее знакомство превращалось в очень занимательный аттракцион — хождение по граблям с завязанными глазами.