«Я тебя люблю», — пропели звуки, отчего-то ликуя.
— Я тебя люблю, — выдохнул он.
— Я… — раздалось из трубки. И Артур победно улыбнулся, хотя Аня, упрямая как сто тысяч ослиц, его миледи, тут же недовольно буркнула: — Артур! Вот что ты за человек?!
И тут же бросила трубку.
Он рассмеялся. Порадовался, что включил запись, потому что даже под угрозами пыток не вспомнил бы ни ноты из его ночного помешательства. И даже не удивился, когда услышал ядовитые аплодисменты.
Оказывается, он не включил свет. Но ему не надо было вглядываться в кромешную темень, чтобы понять, кто это.
— Привет, Лева.
Друг молча пересек зал, бросил монету на крышку рояля. Она завертелась, покатилась. Они оба проводили взглядами ее падение на пол.
Тишина. Мгновение. Еще одно. И еще.
— Только это что угодно, только не дуэт д’Артаньяна с Констанцией, — раздался бешеный голос Льва.
— Я знаю, — вздохнул Артур. — Но разве это важно?
И он кивнул на невидимый серебряный доллар где-то у себя под ногами.
— У тебя еще есть время.
И в темноте послышались стремительные злые шаги.
…
Она стонала и кричала под ним, вцеплялась в его плечи и выдыхала рваное:
— Артур… Еще!
Еще. До изнеможения. До красных мушек перед глазами. До невозможности думать и дышать, пока…
— Я люблю тебя, — выдохнул он самое важное. Единственно важное.
Устало прижался губами к ее вздрагивающему плечу, не желая отпускать — ни Аню, ни собственное счастье. Нечаянное. Нежданное. Схватившее его за руку прямо посреди репетиции и утянувшее в чью-то случайно открытую гримерку под довольное режиссерское:
— Перерыв! Детка, где мой грейпфрутовый фреш?
Его счастье было похоже на этот фреш — сладкое, горькое, терпкое и свежее, словно в первый раз… Или в тысяча первый, как разница? С Аней, со своей любимой, единственной, самой прекрасной женщиной на свете каждый раз — как первый…
— Я люблю тебя, — повторил он во влажную черную прядь, прилипшую к белоснежной тонкой коже, и улыбнулся.
Вместо ответа Аня его поцеловала в висок, довольно вздохнула и пихнула его в плечо.
— Перерыв окончен, вставай, Д`Артаньян.
Что-то в ее голосе было странное. Но ни сил, ни желания не было разбираться, что именно. Зачем? Ведь все хорошо. Аня наконец-то приняла тот факт, что они созданы друг для друга. О, как идеально они друг другу подходят!
Нежно-нежно поцеловав ее в уголок губ, Артур поднялся и подал ей руку, помогая встать. Ей, такой разнеженной, разрозовевшейся, прекрасной и снова желанной. Аня лукаво усмехнулась, повела плечом — так, что в животе опять стало жарко, и едва успокоившийся организм потребовал продолжения банкета. Сейчас же.