А он все-таки приехал. Весь в мыле залетел в гримерку — вот эту самую. Я потом, когда мне собрались выделить собственную, попросила именно эту.
Ворвался как раз перед вторым актом, не человек, торнадо. Подлетел, подхватил, закружил. Охапка роз, что он притащил, отлетела в сторону, рассыпалась.
— Анечка, любимая, прости дурака. Я не сразу понял, что ты говоришь…
Руки, губы. Жадность объятий. И в мире остались только мы с ним. Забыв обо всем. Я выскочила на сцену, подбадриваемая такими взглядами режиссера, что можно было там же и закапываться. Добровольно.
Но…
Как я пела в тот вечер! Как будто в первый и в последний раз. Зал, продюсеры, начальство — все были мне подвластны. Артур не дождался финала, ему надо было куда-то бежать. Поэтому домой я добиралась на такси. Одна.
И сколько надо было приложить усилий, такта и… драматического мастерства, чтобы так послать возжелавшего близости Владлена и еще некоторых высокого полета птиц, чтобы не вылететь со службы в театре и все-таки остаться примой…
Те еще игрища.
Задремала все-таки. Гудение телефона на вибрации показалось оглушительным.
— Да, — ответила я, понимая, что уже первый час. И как-то вопроса, кому не спится — не возникло. Возникло желание позвать его в мою гримерку. И…
— Где тебя носит? — неприятным злым голосом поинтересовался Артур.
Я даже замерла, не зная, как на это реагировать. Уж точно не звать к себе.
М-да. И куда только делась вся моя мечтательная нега.
— Это теперь твой стиль жизни? — продолжил этот… Как бы так выразиться… — Ты бы о дочери подумала.
Меня аж передернуло. От контраста между мечтой и реальным Артуром. И от злости. Ах ты ж! Отец года, а! Издумался он, святоша!
— Послушай, Артур… — Я поздравила себя с тем, что голос мой звучал ровно и даже слегка дружелюбно. Ну, как рекомендовано разговаривать с пьяными или неадекватными, если уж приходится. — Ты пришел в мой дом, не спрося. Ты… поправляйся, сделай милость. А потом отправляйся к себе.
— Ты меня выставляешь? — злость в его тоне сменилась растерянностью. Но мне уже было все равно.
— Ни в коем случае, — так же приветливо и спокойно ответила я. — Лечись, приходи в себя. А потом давай вернем все по местам.
Пауза. Длинная-длинная. Потом хриплое:
— А пока я буду лечиться, где будешь ты?
— А вот это, мой дорогой, — я позволила себе горько улыбнуться, все равно он не видит, — тебя совершенно не касается.