В тексте соглашения были следующие пункты:
1. Оба правительства обязуются оказывать друг другу помощь и поддержку всякого рода в настоящей войне против гитлеровской Германии;
2. Они обязуются, что «в продолжение этой войны не будут ни вести переговоров, ни заключать перемирия или мирного договора, кроме как с обоюдного согласия»[156].
«Поддержка всякого рода» предполагала и обмен между правительствами СССР и Англии разведывательной информацией о Германии и ее вооруженных силах. Согласно Московскому протоколу англичане согласились в четвертом квартале 1941 года поставить в Советский Союз 800 самолетов, 1000 танков и 600 танкеток. Британские союзники приняли на себя обязательство передавать руководителю советской миссии разведывательные сведения, добытые английскими специальными службами, о замыслах противника, направленных против СССР.
Ценность этого соглашения состояла в том, что оно отражало стремление правительства У. Черчилля и большинства англичан, которые хотели оказать русским помощь в борьбе с сильным, коварным и опасным противником. Консервативные британцы, спокойную жизнь которых нарушила война, развязанная фашистской Германией, искренне желали успехов Красной армии. Они даже начали сбор пожертвований на приобретение для Красной армии военной техники и медикаментов. Англичане были готовы оказывать русским и другую помощь. Поэтому заявление У. Черчилля, прозвучавшее 22 июня 1941 года, в котором он от имени всех англичан сказал: «Мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем», было воспринято в Англии как обязательство, выполнение которого должно было способствовать достижению победы над фашистской Германией. В этом были кровно заинтересованы жители Лондона и других английских городов, которые уже страдали от налетов немецкой авиации.
В ходе советско-британских переговоров в Москве затрагивались и вопросы обмена разведывательной информацией о фашистской Германии и ее сателлитах. У англичан тоже была большая степень заинтересованности в обмене разведывательными сведениями. 30 июня 1941 года посол С. Криппс обратился к первому заместителю народного комиссара иностранных дел СССР А. Я. Вышинскому с просьбой передать британской стороне для просмотра и изучения всю почтовую корреспонденцию, которая могла оказаться в советских почтовых учреждениях по пути в Германию и в оккупированные немцами страны. Информация, которую британские специалисты надеялись получить из этих писем, вероятно, представляла для английской разведки значительный интерес и особенно для Министерства экономической войны (МЭВ). В 1941 году о существовании такого британского министерства в Москве мало что знали. Советская военная разведка располагала сведениями о том, что МЭВ занимается выявлением важных в военном отношении промышленных объектов на территории Германии и захваченных ее войсками европейских стран. Однако в Москве еще не было сведений о структуре МЭВ, его задачах и роли, которую эта организация могла или уже играла в войне против фашистской Германии. Чем могла заинтересовать специалистов МЭВ личная переписка граждан Германии, проживавших, скажем, в Японии и направлявших свои письма из Токио в Берлин, в Москве не знали и, скорее всего, в июле 1941 года не думали.